И. о. главы Администрации президента Украины Сергей Пашинский рассказал Корреспонденту об антитеррористической операции на востоке, о штабе Юлии Тимошенко и о рыбалке на вертолете.
В кабинете главы Администрации президента (АП) недостает многих вещей, которые исчезли вместе с его бывшим обитателем — Андреем Клюевым. Даже неопытный глаз заметит бреши в интерьере: отсутствие картин, пустые ниши для плазменных телевизоров, свободные места между кресел, где должны стоять торшеры.
“Приходили даже за холодильником, говорили, что это Андрей Петрович [Клюев] ставил, но секретарь отстояла, — рассказывает новый хозяин кабинета, и. о. главы АП Сергей Пашинский, и добавляет: — Это тот самый кабинет, где майор [Николай] Мельниченко записывал разговоры [второго президента Украины Леонида] Кучмы”.
Документы, блокноты и ручки на его столе для совещаний прикрыты небольшой картой Украины с пометками, красными прямоугольниками и цифрами.
“Секретная”, — отрезает Пашинский в ответ на интерес Корреспондента и быстро складывает карту пополам, не давая возможности проникнуть в гостайну.
— Многие граждане в недоумении: почему больше недели после объявления антитеррористической операции на востоке страны не было никаких действий?
— К сожалению, есть колоссальная проблема — пророссийски настроенных граждан на Донбассе довольно много, и российские спецслужбы манипулируют их сознанием. Их запугали, что придут бандеровцы и всех их вырежут, запугали Правым сектором, и любое наше проникновение туда заканчивается массовым выходом бабушек с иконами, женщин с детьми. Россияне работают по одному и тому же сценарию: вперед — бабушек и детей. Именно поэтому все наши операции предусматривают сначала блокирование, а потом активные действия. Но подчеркну: это наши граждане, и мы сделаем все возможное, чтобы минимизировать количество жертв.
— Тем временем активисты Майдана требуют отставки руководства государства за нерешительность.
— Почитайте историю Украины 1918 года, когда в Украине было больше 300 тыс. вооруженных патриотов в разных формированиях, и всю эту огромную страну захватили 7 тыс. большевиков. Потому что 7 тыс. большевиков были сплочены идеей захвата Украины, а 300 тыс. украинцев дрались между собой — им было наплевать на внешнюю угрозу, им главное было доказать свою правду и поставить своего гетмана в Киеве. Сейчас некоторые политики и активисты хотят повторить сценарий 1918 года, чтобы мы оказались бессильны перед внешней угрозой. И эти люди страшнее для страны, чем агенты ФСБ и “зеленые человечки”. Господа, если мы уничтожим власть в Киеве, мы навсегда уничтожим Украину. Четвертого шанса у нас не будет.
— Вопрос введения чрезвычайного положения на СНБО обсуждался?
— Конечно. Только не чрезвычайного, а военного. Было две концепции: вводить военное положение на этой территории или использовать режим борьбы с терроризмом согласно закону. В законе о борьбе с терроризмом регламентируется и использование армии. Поэтому было принято решение, что для того, чтобы задействовать армию, нам достаточно будет закона о борьбе с терроризмом.
— Зачем надо было менять руководителя Антитеррористического центра и назначать на эту должность Василия Крутова, когда сама операция уже длилась неделю?
— Мы никого не увольняли, а усиливали руководство центра. Нам приходилось принимать очень много решений в экстренном режиме, и когда мы поняли, что проблема не только в Славянском РОВД, а намного шире и необходимо использовать армию, мы приняли решение об усилении.
Это опытный человек, обладающий колоссальным опытом, он создавал спецподразделения в Украине. [И. о. президента] Александр Турчинов предложил его кандидатуру, и мы поддержали его.
— Захваты админзданий во многом проходили при саботаже или поддержке местной власти и милиции. По должности вы курировали назначения в администрациях. Как вели себя новоназначенные главы районов и насколько серьезной была их ротация?
— Там практически не было ротации. Когда начались события в Крыму, мы приняли решение, которому рукоплескала вся страна, — опираться на местные элиты. Это было правильное политическое решение. В Запорожье, Одессе, Днепропетровске, Харькове оно сработало. У людей очень короткая память. Мы не приняли страну — мы приняли руины, которые надо было срочно собирать. В Днепропетровске мы поставили Игоря Коломойского губернатором. Во всех других регионах поставили людей по рекомендации местных элит. В Донецке по рекомендации донецких элит поставили Сергея Таруту, в Луганске по рекомендации луганских — Михаила Болотских. На каком‑то этапе это себя оправдывало.
— Значит, будет ротация?
— Вы, наверное, не понимаете ситуацию в Донецкой и Луганской областях. Там идет полная децентрализация власти. Они превращаются в серую зону. Там нет власти ни у россиян, ни у нас. И, к сожалению, неумение или нежелание местных элит стабилизировать ситуацию, желание поиграть на каких‑то вещах, приводили к напряжению обстановки. Простой пример: мэр Славянска Неля Штепа, к которой пришли чужие люди. Сначала она рассказывала, что она за федерализм, сепаратизм, второй государственный [язык], а сегодня, как я понимаю, ее объявили врагом Донецкой республики, обвинили в том, что она при помощи Правого сектора пыталась штурмовать город.
— Власти заявляют об активном вмешательстве российских военных и агентов разведки в сепаратистских событиях, но доказательств не предъявляют.
— По линии СБУ арестовано несколько десятков человек — за сепаратизм, диверсии и прочее. Уже есть основания говорить, что среди этих арестованных есть граждане Российской Федерации, но мы действуем в правовых рамках. Показать подследственного и обвинять его в том, что он спецназовец, без решения суда — это махновщина. Можно было бы послать наших активистов с битами, привести какого‑нибудь сепаратиста, поставить его на Майдане и линчевать, но это будет путь к развалу государства.
— И все‑таки почему через СМИ не распространяется информация? Могли ведь показать: вот человек, вот его документы, фотографии, снаряжение.
— Я обращусь к [председателю СБУ Валентину] Наливайченко с этим вопросом. Если нормативная база нам позволит это сделать, мы это сделаем.
— Сепаратистские выступления начались не вчера. Почему только сейчас власть стала заявлять об изменении Конституции и расширении полномочий регионов?
— Это не так. После трагических событий 18 февраля [побоище в Мариинском парке и штурм Майдана] мы заявили — и люди поддержали нас, — что нам нужна новая Конституция, полная реформа и передача полномочий регионам.
— Но почему не была включена пропагандистская машина, чтобы донести это до людей?
— Луганская и Донецкая области находятся под сильнейшим информационным влиянием России. К сожалению, куда большим, чем возможности Украины. Этим влиянием во многом сформировано мировоззрение нашего населения в данных регионах. Кроме того, при [экс-президенте] Викторе Януковиче на протяжении четырех лет в Украине в открытую работала российская пропаганда. Присланные Кремлем политтехнологи сидели в этом помещении [АП] и четыре года кормили украинцев Донбасса месседжами, придуманными не в этой стране. Сломать стереотип за две недели невозможно.
— На 1 и 9 мая прогнозируют пик сепаратистских выступлений на юго‑востоке. Насколько масштабными они будут?
— Я хочу, чтобы мы четко понимали, что такое сейчас юго‑восток страны. Есть регионы, которые мы гарантированно контролируем: Николаевская, Запорожская Днепропетровская области. Есть регионы, где существует напряжение, но я надеюсь, что мы ослабили его: Харьковская и Одесская области. А есть регионы, где центральная власть функционирует только в отдельных реперных точках. Учитывая события на Донбассе, проблема 1 и 9 мая уже не актуальна. Сегодня проблема в другом: мы обязаны удержать Донбасс в составе Украины ради самих же дончан. Я говорил с жителями Донбасса. Знаете, еще и оккупации не было, а они ею уже насытились.
— Вы остаетесь депутатом и при этом исполняете обязанности главы АП. Полномочия будете сдавать?
— Я депутат Верховной Рады и временно исполняю обязанности главы АП. Есть Закон Украины О временно исполняющих обязанности, который сильно ограничивает мои возможности как чиновника — я даже не имею права финансовой подписи. Я абсолютно законно совмещаю эти должности и, кстати, не получаю здесь зарплату.
— Если будущий президент предложит вам остаться на должности, согласитесь?
— Это моя должность в период войны. Надеюсь, что новый президент придет в мирное государство. Я совсем другим занимаюсь, чем мои предшественники. Я член Антитеррористического центра и как временно исполняющий обязанности обеспечиваю координацию всех наших силовиков и органов власти для выполнения задач, которые ставит главнокомандующий. Мои задачи будут более понятными, если сказать, что я работаю главой Администрации главнокомандующего. Мне не звонят губернаторы, члены правительства. Мне звонят военные, милиция, СБУ — практически все время я уделяю именно этим вопросам.
— В партии Батьківщина вы были “орговиком”, в частности отвечали за формирование штабов. Как сейчас формируются штабы для Юлии Тимошенко?
— Вопрос не по адресу. После президентских выборов я вернусь к выполнению своих обязанностей в партии. Но сейчас я занимаюсь задачами, о которых сказал выше. Партия делегировала заниматься проблемами страны Турчинова, [главу МВД] Арсена Авакова и многих других.
— Не боитесь, что, сделав такой выбор, вы оставили Тимошенко наедине с проблемами?
— Руководящих способностей Юлии Владимировны хватит, чтобы провести кампанию — слава богу, что она с нами, на свободе. Мы же не отрекаемся от нее. Все ведь понимают, что выборы должны состояться и они должны быть честными и прозрачными. Считайте, что, обеспечив проведение именно таких выборов, я сделаю свою работу для страны и для кандидатов в президенты. В том числе и для Юлии Владимировны.
— То есть админресурса у Тимошенко нет и вы ей не помогаете?
— Админресурс Юлии Тимошенко — это тысячи сторонников, людей, которые добивались ее освобождения и готовы поддержать ее на выборах. Того админресурса, что вы имеете в виду, не будет. Вот пример: на днях Юлия Владимировна была в Хмельницкой области поздно вечером — я узнал об этом из новостей.
— За последнее время вокруг вас возникло несколько информационных скандалов. Например, история с человеком, у которого активисты Майдана нашли в багажнике автомобиля винтовку со снайперским прицелом. Тогда вы заступились за него и увезли с собой.
— Отмечу, что эти события происходили 18 февраля — за два дня до того, как снайперы начали расстреливать людей. Я просто оказался рядом в тот момент. Это был один из активистов. Тогда многие наши активисты возили в багажниках оружие. И я возил свой карабин после того, как
меня несколько раз преследовали на автомобиле. Хочу подчеркнуть: оружие зарегистрированное. Я отказался от госохраны и сейчас тоже его [карабин] вожу. У того парня было разрешение на охотничье оружие. Я даже не прикасался к тому оружию. Тогда было проще увезти его, чем объяснять толпе активистов, кто это. Сейчас и этот человек, и я дали показания следствию о расстреле на Майдане. Оружие прошло экспертизу, которая показала, что на Майдане оно не использовалось. Так что ничего криминального там нет. Кстати, это видео в интернете я не видел — надо будет посмотреть.
— А история с полетом на вертолете на рыбалку в день захвата зданий в Донецке и Луганске?
— Начиная с 23 ноября у меня не было выходных: война, революция, потом новая работа. Когда неделю назад я впервые приехал домой только в десять часов, жена очень удивилась: “Что случилось? Неужели все так хорошо?”. Действительно, мой друг, с которым мы дружим уже 25 лет, пригласил меня с компанией знакомых на рыбалку. Я контактировал с руководителями СБУ и МВД и перед рыбалкой, и во время нее. Мне говорили, что все спокойно. За день до этого захватили райотдел в Луганске, но правоохранители считали, что они контролируют ситуацию. Когда я вернулся днем на работу, начались активные действия, и в восемь часов я уже был на заседании СНБО.
— А чей вертолет был?
— Насколько я понимаю, мои друзья арендовали его. Телефон их могу дать. Если не будете упоминать их, они способны своими декларациями подтвердить, что могут себе это позволить.
— Недавно программа Наші гроші провела расследование, в ходе которого выявила ваши бизнес‑связи с бывшей властью, нашла ваш многоэтажный особняк Джульетта в элитном пригороде Киева.
— Мне жаль, когда люди с высшим образованием начинают себя продавать. Заявляю: я не живу ни в какой Джульетте. Живу в доме со своей женой, которую авторы унизительного сюжета обо мне почему‑то назвали “сожительницей”. Не хочу даже обсуждать эту гадость. Со своей женой я прожил 25 лет, она родила мне двоих сыновей, один из которых сейчас служит в Национальной гвардии и защищает в том числе и тех, кто считает нормой заниматься “проституцией” при подготовке грязных информационных материалов.
***
Этот материал опубликован в №14 журнала Корреспондент от 18 апреля 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.