Русская служба Би-би-си,
5 февраля 2013, 11:20
Министр иностранных дел России Сергей Лавров в субботу встретился с главой Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил Моазом аль-Хатибом.
Переговоры состоялись "на полях" ежегодной международной конференции по безопасности в Мюнхене, однако Лавров пригласил собеседника продолжить обмен мнениями в Москве.
Это первый официальный контакт высокопоставленного представителя Кремля с противниками Башара Асада.
По мнению российских экспертов по Ближнему Востоку, речь идет не об изменении позиции, а о сложной дипломатической игре, в успехе которой заинтересованы как Россия, так и Запад.
Общий интерес
Москва понимает обреченность режима Асада, но стремится, чтобы смена власти в Сирии произошла на началах компромисса, а не путем военной победы оппозиции, заявил Русской службе Би-би-си независимый аналитик, бывший собкор "Правды" в Анкаре и Бейруте Андрей Степанов.
"В мировом сообществе также есть консенсус насчет того, что политическое урегулирование предпочтительнее", - говорит он.
"Несмотря на расхождения в нюансах, у Запада и России общая озабоченность в отношении Сирии: чтобы у власти там остались светские силы. Никто не хочет прихода исламистов, особенно в свете последних событий в Мали и Алжире", - считает эксперт-востоковед Института стратегических оценок и анализа Сергей Демиденко.
Аналитик не склонен рассматривать встречу Лаврова с аль-Хатибом как попытку Москвы "перезагрузить" ухудшившиеся последнее время отношения с Вашингтоном. Скорее следует говорить о готовности при любой глубине разногласий по другим вопросам продолжать сотрудничество там, где налицо взаимный интерес, прежде всего, в борьбе с исламским экстремизмом.
Прекращение "афганского транзита" даже не рассматривалось Москвой в контексте ответа на "закон Магнитского". Россия предоставила свои транспортные самолеты для переброски французского контингента в Мали.
"Действия Лаврова не являются уступкой, а выглядят логично в свете российской позиции. Если выступаешь за мирное решение конфликта, надо поддерживать контакты с обеими его сторонами", - утверждает Андрей Степанов.
Скорее, шаг навстречу сделал аль-Хатиб, утверждает эксперт. Москва пригласила его к переговорам еще в декабре, но тогда лидер сирийской оппозиции потребовал от России извинений за поддержку Асада, а теперь пошел на контакт без предварительных условий.
"Со стороны сирийской оппозиции это жест доброй воли, - считает Степанов. - Оппозиция демонстрирует силам, которые стоят за Асадом, что и для них, а не только для суннитской общины, найдется место в будущем государстве".
Эксперт не исключает, что определенное влияние на аль-Хатиба в этом смысле могли оказать Европа и США.
"Идеально для всех было бы усадить за стол переговоров умеренную оппозицию и тех представителей режима, чьи руки не обагрены кровью, и создать коалиционное правительство, возможно, по "йеменскому варианту", где новую власть возглавил
вице-президент, а президенту предоставили гарантии от преследования", - говорит он.
Главное препятствие
Разногласия между Западом и Россией по Сирии касаются в основном персоны Башара Асада. Если вице-президент США Джозеф Байден после встречи с Лавровым в Мюнхене назвал сирийского лидера "одержимым тираном, который больше не подходит для руководство сирийским народом и должен уйти", то российский министр осудил "настойчивость тех, кто считает первостепенным приоритетом отставку президента Асада".
"Ясно, что основное препятствие для мирного урегулирования - фигура Асада. С ним и его ближайшим окружением переговоры вести никто не будет. Все упирается в его уход, и разумные люди в российском руководстве это понимают", - указывает Андрей Степанов.
"В России прекрасно сознают, что режим обречен, даже если это дело не завтрашнего дня. Ну, продержится с помощью Ирана еще полгода", - полагает Сергей Демиденко.
По мнению западных политиков и комментаторов, Москва, не отмежевываясь от нынешнего сирийского лидера решительно и публично, вселяет в него ложные надежды и способствует затягиванию конфликта.
Тем не менее, по прогнозу Андрея Степанова, "Москва будет поддерживать переговорный процесс, но не станет спешить с признанием оппозиции в качестве законных властей Сирии и не скажет мировому сообществу: "Делайте с Асадом что угодно".
"Ассоциирование себя, пусть даже при наличии определенных оговорок, с режимом, готовым уничтожить половину собственной страны, дискредитирует внешнюю политику России, - считает он. - Не очень понятно, в чем здесь наш интерес. Объем военно-технического сотрудничества скромный, никаких больших выгод российский ВПК там не получает. Тем более, у Сирии денег нет. Уже простили миллиардные долги еще за советские поставки. Весомых экономических интересов тоже нет. В Тартусе имеются один ангар и два крана, никакой серьезной "военно-морской базы" не существует в природе".
Эксперт связывает "нереалистичную", по его оценке, позицию Смоленской площади с профессиональным консерватизмом дипломатов.
"Осознание необходимости любых изменений очень трудно дается МИДу. Раз позиция занята, менять ее нельзя, особенно если это может выглядеть как уступка Западу", - говорит он.
"Причина - консервативное мышление организаций, определяющих внешнюю политику, которые привыкли опираться на "традиционных друзей" плюс советский инстинктивный антиамериканизм", - соглашается эксперт-арабист Вадим Семенцов.
Ряд аналитиков объясняет половинчатый подход Москвы не внешнеполитическими, а внутриполитическими резонами.
"Ситуации в России и на Ближнем Востоке очень отличаются, тем не менее, у элиты существует подспудный страх, что с ней, пусть теоретически, может произойти нечто подобное", - считает независимый политолог Алексей Воробьев.
"Путин видит много параллелей между собой и Асадом. Личная симпатия, ощущение сопричастности к судьбе Асада заставляют его поступать так, как он поступает, даже если прагматических оснований для такой позиции нет", - заявил Русской службе Би-би-си президент Института национальной стратегии Станислав Белковский.
В роли посредника
Сергей Демиденко полагает, что при умелом ведении дела Россия может извлечь дивиденды из своей позиции.
"Многие смотрят на Россию как на третью силу, способную помочь урегулировать ситуацию, и подают соответствующие сигналы. Европейцы и американцы отрубили себе все пути для контактов с сирийским режимом, а у России есть подходы и к Асаду, и к оппозиции", - рассуждает он.
"Мы бы хотели, чтобы Россия помогала выявить в Сирии тех, кто может участвовать в формировании переходной структуры управления. У них [у России] есть свои контакты, и мы бы хотели, чтобы Россия работала в этом направлении", - заявила в декабре официальный представитель госдепа Виктория Нуланд.
Сергей Демиденко надеется на успех российской посреднической миссии.
"Прошлое Асада говорит о том, что он способен к компромиссу. Проблема в том, что он представляет не только себя, а клан - алавитскую общину, верхушку офицерства - и чувствует за них ответственность. Просто дать ему чемодан денег и вывезти с семьей на самолете в Венесуэлу не получится. Общими усилиями надо выработать приемлемый компромиссный вариант", - считает эксперт.
Источник: Русская служба Би-би-си