Дэвид Петрэус, кадровый военный и экс-глава ЦРУ, в интервью Ксении Карпенко в №38 журнала Корреспондент от 27 сентября 2013 года, - об угрозах интернета, войнах в Ираке и Афганистане, а также о том, как свержение режима одного человека может стать моментом счастья для другого.
Немного усталый человек в черном костюме, говорящий тихим голосом. Трудно представить, что он - легенда вооруженных сил США, генерал армии Дэвид Петрэус, более четырех десятков лет прослуживший под звездно-полосатым флагом. Он участвовал в военной кампании США в Ираке, в 2007-2008 годах руководил Многонациональными силами в этой стране, а в 2010-м возглавил военные подразделения Соединенных Штатов и НАТО в Афганистане. Годом позже президент США Барак Обама сделал Петрэуса шефом ЦРУ. Под его кураторством американцы нашли и уничтожили сыновей иракского диктатора Саддама Хусейна.
В ходе интервью Петрэус показал себя большим дипломатом - на все вопросы он отвечал мягко и осторожно.
Карьера генерала закончилась неожиданно - в ноябре прошлого года он признал факт внебрачной связи и подал в отставку. Его любовницей оказалась бывшая офицер армии США, написавшая биографию Петрэуса.
Корреспондент встретился с живым олицетворением глобальной американской военной доктрины в Ялте, куда генерал приехал на Десятую ежегодную конференцию YES по приглашению ее организатора - бизнесмена и филантропа Виктора Пинчука.
В ходе интервью Петрэус показал себя большим дипломатом - на все вопросы он отвечал мягко и осторожно. Боевой генерал прорезался в нем лишь дважды. В первый раз это произошло перед началом беседы, когда Петрэус поставил условие - никаких вопросов о его личной жизни и о возможной операции США в Сирии. Во второй раз в его голосе зазвучала сталь, когда в соседнем помещении кто-то начал шуметь, мешая интервью: Петрэус вежливо, но очень настойчиво попросил соседей успокоиться. Те его послушали.
- Вы руководили военными кампаниями в Афганистане и Ираке. Как охарактеризовали бы этот опыт?
- Я чрезвычайно горжусь участием в военных кампаниях в Ираке и Афганистане. Это были неимоверно трудные операции. Я говорил, что ничто не сравнится с командованием в горячих точках в самые успешные дни. Проблема лишь в том, что хороших дней в Афганистане и Ираке было не очень-то и много.
Первые полгода в Ираке были ужасными. Я говорю “ужасными”, потому что о “плохих” речь не идет: сплошное насилие, более 120 боев в день. Поэтому когда в 2007-м мы увидели резкий спад насилия, то поняли, что наши солдаты, коалиционные силы и войска Ирака, выступающие за порядок в стране, достигли желаемых результатов.
И в Ираке, и в Афганистане у нас был очень сложный противник - вызов был колоссальный, тяжело пришлось также с повстанцами в западном Пакистане [регионе, попавшем под влияние исламистов]. Но опять-таки, мне несказанно повезло быть причастным к тем историческим военным операциям.
- Война обычно вызывает неоднозначную реакцию общества. Как войны в Ираке и Афганистане воспринимали рядовые американцы?
- Каждая военная кампания США требовала масштабных операций, и каждая кампания привела к колоссальным человеческим и финансовым потерям. Поэтому я считаю нормальной неоднозначную реакцию американцев на войны: население озабочено будущим. После военных операций в Корее, Вьетнаме и Сомали также была волна недовольства, поэтому для нас неудивительно, что кампании в Ираке и Афганистане привели к спорам и порой неодобрению со стороны граждан Америки.
Корреспондент
Я считаю, что мы достигли целей - увеличили присутствие наших сил в Афганистане в 2010 году, в период наибольшей активности Талибана [исламистской радикальной организации]. Таким образом мы выиграли время и пространство для маневра. В результате местные оппозиционные силы [противники талибов] окрепли, и мы начали передавать командование им. Сегодня все задачи по обеспечению безопасности в Афганистане переданы их антитеррористическим силам.
- Российские госканалы осуждают любые военные действия США. Это эхо холодной войны или Кремль хочет чего-то достичь такой антиамериканской позицией?
- Думаю, в мире много стран, которые неоднозначно воспринимают вмешательство одного государства в ситуацию в другом государстве. В каких-то случаях у них есть причины беспокоиться, а в каких-то… США важно понимать, что такая контрпозиция - это лишь риторика, а не конструктивные замечания. Но я повторюсь: недовольство мы воспринимаем нормально.
- Как экс-глава ЦРУ что порекомендовали бы делать пользователям соцсетей ради обеспечения собственной информбезопасности?
- Всегда быть осторожным, думать наперед. Не обсуждать в Cети вещи, которые вы не хотели бы обсуждать по телефону. Ну и, конечно, старое доброе правило: просто не кликайте на ссылки неизвестного происхождения. А также обходите стороной сообщения от неизвестных вам людей. Нужно всегда понимать, что ровно насколько интернет может быть полезным, настолько же он может и навредить.
- История братьев Джохара и Тамерлана Царнаевых, совершивших в этом году теракт в Бостоне, показала, что соцсети могут быть важным источником информации для террористов и о них самих.
- Спецслужбы отслеживают гигабайты информации и применяют различные меры, чтобы выявить будущих террористов. Мы работаем с открытой информацией в соцсетях, поисковых системах, журналистских материалах, для того чтобы выявить радикально настроенных людей как можно раньше.
- В Украине СМИ часто сообщают о коррупции среди представителей силовых структур. С одной стороны, у них низкие зарплаты, с другой - это следствие безнаказанности и избирательного правосудия. Как в США силовики борются с коррупцией в своих рядах?
- Прежде всего хочу сказать, что ни у одной страны нет иммунитета от коррупции. Коррупция - это рак системы, который может быть принят за обычный порядок вещей. Поэтому если люди в погонах не служат интересам народа, руководству страны необходимо заставлять все ветви власти быть подотчетными. Но мало принимать антикоррупционные законы, важно каждому хотеть и стремиться к прозрачной системе управления и верховенству права. Если люди не доверяют тем, кто обеспечивает их безопасность, проблему надо решать в срочном порядке.
- Вы - доктор философии. Вот вам философский вопрос: какие моменты своей жизни считаете самыми радостными?
- Хм... (Улыбается.) Да их много было. Счастливым был тот день, когда я выпустился из военной академии West Point [старейшей из пяти военных академий США], когда окончил Ranger’s School [интенсивный 61-дневный курс для высшего военного состава], а также выпуск с отличием из Института высшего командования.
Были счастливые моменты и на протяжении военных кампаний - когда мы достигали поставленных целей. Не могу передать, какое это невероятное чувство. Свержение режима Саддама Хусейна было моментом счастья. Как и слежка, а затем и физическое устранение его сыновей - это тоже было нашей маленькой победой. До сих пор помню то чувство радости, когда парламент Ирака принял ряд важных для страны законов. Это был очень значимый день.
Ночь, когда убили Хусейна, я помню очень хорошо - я внимательно следил за операцией. Скажу, что фейерверков по поводу его смерти не было, мы не говорили друг другу “дай пять”, мы понимали лишь, что один этап закончен и необходимо переходить к следующему. Думаю, так можно говорить обо всех кампаниях: ты все время должен идти, словно в гору, вперед. Это постоянный, нескончаемый адский труд.
- Чем занимаетесь сейчас?
- У меня очень напряженный образ жизни. Я возглавляю Global Institute [занимается общественной политикой, экономическими исследованиями на рынках развивающихся стран], подразделение Фонда прямых инвестиций Kohlberg Kravis Roberts, представленного в 20 странах, в котором работают свыше 1 млн сотрудников. Кроме того, преподаю в Macaulay Honors College, City University в Нью-Йорке, работаю на кафедре Южнокалифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Да еще много чего. Например, сегодня я на конференции в Ялте, хотя еще вчера был в Чехии. Завтра улетаю домой, в Нью-Йорк, потом - в Вашингтон и обратно, в Нью-Йорк.
К тому же я поддерживаю восемь организаций для ветеранов войн в Ираке и Афганистане. То есть у меня очень насыщенная жизнь. В выходные пытаюсь нагнать упущенное - кручу педали на велосипеде, хожу в тренажерный зал, а с семьей - в ресторан: очень люблю американскую кухню.
***
Этот материал опубликован в №38 журнала Корреспондент от 27 сентября 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.