Тюрьма и воля Михаила Ходорковского - исповедь некогда крупнейшего на постсоветском пространстве бизнесмена, в одночасье потерявшего капитал и свободу из-за своей политической позиции. Корреспондент представляет 15 выдержек из работы человека, приговор которому резко изменил восприятие современной России.
Многие великие писатели в свое время были тюремными
узниками, и многие узники становились писателями: атмосфера заточения
располагает к литературному творчеству.
Cамый известный
на сегодня российский политзаключенный - Михаил Ходорковский, десятый год
отбывающий срок в колонии, - в 2012-м выпустил первую книгу, Тюрьма и воля, написанную в соавторстве с журналисткой
Наталией Геворкян.
В ней
нынешний зэк рассказывает о своем восхождении на вершину российского бизнесолимпа,
аресте в 2003 году и разгроме принадлежавшей ему нефтяной компании ЮКОС.
Автобиографические заметки в книге сопровождены рассуждениями о жизни в неволе, о политике, о власти в России и сотрудничестве с ней крупного бизнеса, а также о перспективах развития постсоветского общества
Причиной
фатального финала олигарха многие называют его конфликт с действующей властью -
президентом РФ Владимиром Путиным и его окружением. Ходорковский был весьма
самостоятельной фигурой на политической карте России, позволяя себе открыто
выступать против коррупции государственного масштаба.
Его
независимость вкупе с лакомым активом, который представлял собой ЮКОС в начале 2000-х
(он входил в десятку самых крупных компаний России), сыграли с бизнесменом злую
шутку: сам он оказался в тюрьме, а его ключевые активы после несложной
комбинации перешли под контроль государственной Роснефти.
Автобиографические
заметки в книге сопровождены рассуждениями о жизни в неволе, о политике, о
власти в России и сотрудничестве с ней крупного бизнеса, а также о перспективах
развития постсоветского общества. Благодаря всем этим раздумьям Тюрьма и воля превращается в исповедь бизнесмена, построившего свою
империю на волне постсоциалистической приватизации.
Экс-владелец бывшей крупнейшей нефтяной
компании России и до ареста придерживался философии, согласно которой человек,
накопивший гигантское состояние, должен перейти в новое качество - прекратить
коллекционировать яхты и дворцы, оставить предпринимательство и начать
заниматься общественно полезной деятельностью.
Окунувшись
в практическую политику, я с некоторым, быть может, наивным удивлением убедился,
что морали тут действительно не место, что здесь не в чести даже элементарная порядочность,
а предательство и ложь - всего лишь обыденные нормы поведения - о правилах и нормах современной российской
политики.
[Путин] обычный нормальный человек,
на которого наложило серьезный отпечаток воспитание - и дворовое, и по месту
службы - никому не верит, кроме “своих”. “Своим”, впрочем, думаю, тоже не
очень. Приверженец “теории заговора”, умеет слушать и подстраиваться под
собеседника, легко учится, но втискивает чужую точку зрения в свою внутреннюю
модель. Иногда у него появляется недоумение от слишком очевидных разногласий его
модели с реальной действительностью. Он это видит, но подавляет в себе
сомнения. Птолемей так достраивал геоцентрическую модель Солнечной системы,
вместо того чтобы перейти к гелиоцентрической. Путин - идеальная фигура лидера
застоя - о том, что собой
представляет мировоззрение российского президента Владимира Путина.
Путин
верит, что путем мобилизации, контроля, порядка можно создать страну, которую
будут уважать соседи и где граждане будут сыты, а значит - довольны. Я убежден,
что это верно для отары овец или для общества, похожего на отару овец - о принципах управления Путина.
Я
не люблю силовиков именно за то, что они считают насилие эффективным способом
решения проблем, причем навязывают его и власти, и обществу. А наши “мачо”
ведутся - об отношении к насилию как
способу решения государственных проблем.
Несомненно,
люди от Путина начали уставать. Его “большой политический цикл” близится к
концу. В современном мире - это 15 лет. Система “костенеет”, становится все менее
способной к изменениям. Собственные управленческие ошибки начинают “догонять”, и
продолжать списывать их на “лихие девяностые” все сложнее. Что делать?
Сталинскими методами менять элиту? Невозможно. Она и есть путинская опора.
Значит, маскировать растущую неэффективность. Проходили, знаем. Кончится все
внезапно. Закостеневшая система пропустит какую-то кризисную ситуацию, которая и
взорвет котел. Локально-дворцовый переворот или глобально-массовые забастовки, перерастающие
в революцию. Это – учебник -
о возможности революции в России, вызванной закостенением государственной
системы.
Если
ты не веришь в страну -
продавай бизнес, уходи и уезжай. Ничего другого человечеством для бизнесменов
не придумано. Борьба на силовой арене - совершенно иная профессия. Лоббирование
своих интересов - для бизнеса нормально. Силовое противостояние – нет - о существовании крупного бизнеса при
авторитарной власти.
То,
что будет так жестоко, - не предвидел никто. Выход наших оппонентов “за пределы
игрового поля”. Бывает, когда соперники переворачивают доску. Вот и эти -
перевернули… Свою вину перед теми, кто “не подписывался” [менеджерами ЮКОСа,
которые были посажены в тюрьму заодно с Ходорковским], ощущаю постоянно. Оправдание
одно - я действительно не верил, что такое возможно. Не предполагал, что правил
не будет настолько, что репрессии будут настолько избыточными - о последствиях разгрома ЮКОСа .
Любая коррупция - плохо. Но когда она сопровождает обычные,
нормальные бизнесрешения, “отщипывая кусочек” от прибыли, ситуация не является
критичной. Гораздо хуже, когда масштабы поборов вырастают настолько, что бизнесрешения
принимаются исходя из коррупционной составляющей. Но и это лишь промежуточная
стадия. Полностью системной коррупцию я называю тогда, когда она становится целью
бизнес-проектов. Их единственным реальным смыслом. Идет ли речь о дороге, трубе
или месторождении - они лишь предлог для очередного “распила”. Такая коррупция
не тормозит, а уничтожает экономику, - о глобальных масштабах коррупции в России.
Нам
всем было ясно [в начале 2000-х]: в большом бизнесе наше время заканчивается. Уже неинтересно [заниматься
бизнесом],
нужны профессионалы, более молодые и образованные. Поэтому каждый стал
выстраивать собственное будущее на послебизнес-период. В политике, в
образовании или, как я, в общественной деятельности. Людям, не имевшим доступа к
по-настоящему большим деньгам, бывает трудно понять: большие деньги - это большая
ответственность. От нее устаешь. А удовольствия, которые можно купить за
большие деньги, нужны далеко не всем. Ну не всем нужны яхты, футбольные клубы,
дворцы в разных концах света или золотые унитазы! Зачем же держаться за деньги,
где ты уже достиг своего потолка? Хочется заниматься тем, что интересно. К
слову, место президента и даже премьера - большая ответственность и тяжелая
ноша для более-менее порядочного человека. На такую ношу можно согласиться,
только ощущая собственное призвание, которого, например, у меня нет. Не хочу я
разгребать авгиевы конюшни, ощущая всеобщую “нелюбовь - о кризисе ответственности, которая приходит с
большими деньгами или серьезной государственной должностью.
Сегодня
в западном мире остается, а во всем прочем принимается так называемая потребительская
парадигма. То есть целью и критерием развития считаются объемы материального
потребления. Это почти трехвековая традиция, но традиция, ставшая вредной.
Оппозиция этому курсу уже существует, и я отношу себя к ее приверженцам.
Постиндустриальная экономика, экономика знаний не нуждается в мощностях по массовому
тиражированию индустриальных товаров, в стимулировании граждан к демонстративному,
бессмысленному потреблению материальных ресурсов. Мы можем и должны на доходы
от продажи сырья создавать не столько заводы третьей технологической волны,
сколько университетско-научные центры, организованные и расположенные так,
чтобы стать действительно центрами притяжения лучших умов планеты - о тупиковости модели экономики потребления и
необходимости перехода к экономике знаний.
Уверен,
что получение “действительного” высшего образования для 80 % граждан - достижение
более важное и нужное, чем 80-процентная автомобилизация -
о важности повышения образовательного уровня общества.
В
прежней парадигме к новому станку нужен человек с двумя классами образования, поэтому
ставить туда историка, искусствоведа - глупо. А впихивать этим людям новый гамбургер,
новую шубку, новую, столь же прожорливую, автомашину - “умно”, это “правильный
стимул”, от него ВВП растет! Так вот эту парадигму надо менять - о парадигме общества потребления.
Адаптация
к свободе после пяти лет зоны трудна, после десяти - в большинстве случаев невозможна.
Человеческая психика коверкается в большинстве случаев необратимо - о возможностях адаптации бывших узников.
Человек
в тюрьме, несомненно, меняется. Тюрьма сходна с инвалидностью, когда одни
неработающие системы восприятия восполняются обострением других, приходит большая
чувствительность. Те, кто долго находится в тюрьме, гораздо тоньше ощущают окружающих.
Выходившие после долгой отсидки на волю рассказывают, что первые несколько
месяцев читают людей как открытую книгу. Потом “сверхвосприимчивость” проходит - о влиянии, которое оказывает тюрьма на психику
человека.
Я
запретил себе думать о выходе на свободу уже пять лет назад и свыкся с этой мыслью.
Теперь меня ничего не нервирует. Что же касается отношения [тюремщиков к Ходорковскому], то и здесь все стало
проще. Меня знают как спокойного человека, готового идти как на обострение, так
и на компромисс, имеющего поддержку на воле. Последнее - очень важно. Никто не
хочет ненужных проблем. Будет команда - будут “прессовать”, нет команды - не будут.
А все остальное здесь мало кого интересует. Виноват - не виноват… Не маньяк, и
ладно. Извечная российская тюремная действительность - о тюрьме и о себе.
Михаил
Ходорковский
Родился в 1963 году. В 23
года с отличием окончил Московский химико-технологический институт им.
Менделеева, где был не только студентом, но и заместителем секретаря вузовского
комитета комсомола. Параллельно с учебой работал плотником в кооперативе.
В
1987-м, через год после получения диплома, когда в СССР разрешили заниматься
предпринимательской деятельностью, Ходорковский создал один из первых межотраслевых
центров научно-технического творчества молодежи (НТТМ). Через подобные центры,
ставшие ростками капитализма в Союзе, прошли многие нынешние украинские и
российские мультимиллионеры и миллиардеры.
Центр
НТТМ Ходорковского успешно занимался импортом компьютеров, и уже в 1989 году молодой
предприниматель создал первый в Союзе коммерческий банк - Менатеп.
После
краха СССР Ходорковский некоторое время продолжал заниматься банковской
деятельностью, пока в 1996-м не приобрел на залоговом аукционе нефтяную компанию
ЮКОС, сделавшую его миллиардером.
Бизнес
не был единственным смыслом жизни Ходорковского - начиная с 1991-го и до своего
ареста в 2003-м он работал в различных правительственных структурах, а также
финансировал российские оппозиционные политические партии - в частности Яблоко
и КПРФ.
Десять
лет назад Ходорковского арестовали и осудили на девять лет по обвинению в
мошенничестве и неуплате налогов. В 2006 году против него завели новое дело - о
хищении нефти, которое обернулось для экс-миллиардера новым сроком - 14 лет.
Ходорковский
должен выйти на свободу 25 октября 2014 года.
***
Этот материал опубликован в №26 журнала Корреспондент от 5 июля 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.