Les Echos: Украина - жертва российской экономической "колонизации"?

Украина, которая в глазах Кремля вертится в российской геополитической орбите, обеспокоена усилением роли ее могучего соседа в их экономических связях: нарастание двухсторонней напряженности проявляется в ужесточении тона заявлений в обеих столицах, что чревато неясными пока последствиями. Данное исследование предлагает оценку экономического влияния России в Украине (помимо классической газовой сферы) для установления ее воздействия на Украину и ее отношения с Европейским Союзом.

"Потерять Украину - потерять голову", - предупреждал Ленин в 1918 году, когда Красная армия сражалась за утверждение в Украине советской власти. От Бисмарка до Збигнева Бжезински - история пестрит афоризмами о взаимосвязи обеих наций. Еще во времена империи крупные украинские сахарные промышленники (иногда выходцы из казаков) входили в число богатейших людей страны и становились частью царского дворянства. В эпоху СССР централизованная экономическая система отводила Украинской Советской Социалистической Республике ключевое место в промышленном производстве (главным образом, в металлургии, а также высоких технологиях). В Украине стремление к независимости, которое гуляло по всему Советскому Союзу во времена перестройки, ставило перед собой двойную цель: с одной стороны речь шла о культурной и политической независимости, с другой - об экономической эмансипации от Москвы, чья централизующая роль в тот момент воспринималась как форма эксплуатации. Тем не менее, Киев недооценил запутанность российско-украинских производственных связей. Энергетическая зависимость стала серьезным препятствием на пути независимого развития Украины и так и не оказалась в центре политики стратегических реформ с 1991 года.

После обретения независимости и разрушения системы плановой экономики Украина ощутила двойной удар: отказ от идущего из Москвы централизованного плана и разрыв производственных цепей. В 1990-х годах шла постепенная (иногда с помощью бартеров) отладка бюрократической системы, которая стремилась направить свое развитие в международное русло. Деятельность Юлии Тимошенко в "Украинском бензине" прекрасно иллюстрирует ту ситуацию: она импортировала российский бензин и дизельное топливо для сбыта в Днепропетровской области.   

20 лет спустя после распада Советского Союза эта зависимость едва ли стала слабее: используемые в России железнодорожные вагоны собирают на украинском заводе "Лугансктепловоз", а некоторые виды труб, которые выпускаются исключительно в Украине, являются одними из основных статей ее экспорта в Россию. В Украине находится приблизительно 40% всех построенных в советскую эпоху атомных электростанций, и сегодня она экспортирует в Россию электроэнергию, которую получают на тех же бывших советских АЭС. В то же время на электростанциях используется ядерное топливо из России (в настоящий момент существует несколько проектов по диверсификации), уран для которого добывается в Украине. Самолеты компании "Антонов" собирают в российском Воронеже, причем крылья и двигатели для них производятся в Украине, а затем экспортируются в Россию. Украина унаследовала крупные судостроительные верфи на побережье Черного моря, тогда как Россия сохранила за собой способных проектировать корабли инженеров. От аэрокосмической до оборонной промышленности - недостатка в примерах взаимозависимости двух экономик не ощущается.   

За прошедшие два десятка лет они так и не "расцепились", потому что никто по-настоящему и не пытался этого сделать. Отчасти такая ситуация объясняет и зависть россиян, которые чувствуют лишь раздражение от близости некогда общего имущества. Тем более, что стратегия вертикальной интеграции, которой придерживаются крупнейшие отрасли российской промышленности, дает им повод взглянуть, что происходит по ту сторону украинской границы.

Газовые войны, которые возникли вокруг условий транзита и закупок российского газа и создали для европейских клиентов риск перебоев с поставками голубого топлива (как, например, в январе 2006 года), оказались в центре обсуждения зависимости Украины. Тем не менее, политические последствия взаимозависимости двух экономик выходят за границы одних лишь транзитных проблем.  

Подписанное 21 апреля 2010 года президентами обеих стран соглашение о продлении аренды военно-морской базы в Севастополе до 2042 года в "обмен" на скидки на поставки газа до 2020 года было расценено как "предательство" в рядах оппозиции. В то же время визит в Киев премьер-министра России Владимира Путина стал поводом для объявления потенциально более широкой и глубокой программы двухстороннего сближения. В частности она предполагает серию российско-украинских слияний путем создания компаний со смешанным капиталом в стратегических секторах, особенно тех, где экономики двух стран все еще тесно связаны: это касается авиации, космической сферы, судостроения, атомной энергетики и газового сектора с возможным слиянием "Газпрома" и украинской государственной компании "Нафтогаз".

Хотя оба правительства на словах приветствуют это сотрудничество, Киев и Москва все равно воспринимают его по-своему. По мнению России, эти интеграционные соглашения отвечают "угрозам экономической безопасности", которые в 1996 году Кремль определил как необходимость обеспечить каналы сбыта и приоритетность экономических связей с "ближним зарубежьем". Таким образом, задача по обеспечению "надежности" выходов на рынки Европы и государств СНГ по-прежнему остается приоритетом российского правительства.   

С приходом к власти Виктора Януковича переговорный процесс стал вновь напоминать времена Леонида Кучмы: политические уступки Киева в обмен на экономические субсидии при сохранении дипломатического курса на вступление в Европейский Союз. Кроме того, привлечение капиталов для модернизации ключевых секторов промышленности является настоящей проблемой для отчаянно нуждающейся в инвестициях страны. 

В начале 2011 года Россия оказалась лицом к лицу с куда менее сговорчивым и значительно менее склонным к интеграции, хотя и столь же жадным до инвестиций партнером. В ядерной сфере процессы слияния происходят медленнее, пусть даже российскому предприятию ТВЭЛ удалось обойти Westinghouse в тендере на строительство завода по производству ядерного топлива. Кроме того, украинское правительство нацелено на диверсификацию источников ядерного топлива: оно передало на рассмотрение в парламент новый "ядерный кодекс", а затем (впервые за многие годы) заказало партию топлива у Westinghouse. В авиастроении слияния идут полным ходом, но с украинской стороны затрагивают только сектор услуг, а не собственно производственные объединения. Хотя в момент подписания некоторые называли эти договоры началом конца украинской независимости, они по сути так и не вступили в полную силу. Что касается проекта слияния в газовом секторе, правительство Украины всячески сопротивляется его реализации, так как опасается невыгодной для себя экономической асимметрии.

Металлургическая промышленность является главной статьей экспорта Украины (47% ВВП) и одним из столпов ее экономики. Кроме того, этот сектор исключительно привлекателен для российских капиталов, которые ищут пространство для развития и в то же время являются продолжением геополитической стратегии Кремля. Стартовавшее с 2005 года первое проникновение на рынок ("Северсталь" Алексея Мордашова в 2007 году, "Русал" Олега Дерипаски в 2008 году) не привело к захвату какой-либо значимой доли. Вторая волна началась сразу же после избрания Виктора Януковича, в результате чего в СМИ неоднократно звучали заявления о том, что Украину сбывают на руки русским. За продажей корпорации "Индустриальный союз Донбасса" представленной банком ВТБ группе анонимных российских инвесторов последовала покупка "Запорожстали" российским олигархом Олегом Дерипаской, который обошел в тендере Рината Ахметова. Кроме того, ходили слухи о неизбежных сделках в других секторах. Тем не менее, продвижение России быстро застопорилось: Ахметов пошел в контрнаступление в зале суда и в итоге заполучил-таки "Запорожсталь" в сентябре 2011 года, тогда как "Индустриальный союз Донбасса" практически не смог консолидировать свои активы.

  

В прошлом Европейский Союз совершенно четко дал понять, что стабилизация российско-украинских отношений является жизненно важной для всей панъевропейской зоны. В то же время стабилизационный эффект экономических связей (его можно было заметить в системе российско-европейских отношений) почти не находит отражение в системе энергетических отношений на территории бывшего СССР из-за асимметричного соотношения сил России и ее украинского и белорусского партнеров. То есть российское влияние носит скорее дестабилизационный характер. Как отмечает европейский дипломатический источник в Киеве, "с учетом перспективы роста влияния России в некоторых секторах и взаимозависимости обеих экономик подписание договора об ассоциации и соглашения о свободной торговле являются важнейшими средствами" для обеспечения экономического развития Украины в европейской зоне. Украинские олигархи поддерживают идею создания зоны свободной торговли не по коммерческим причинам (вступление в ВТО уже открыло для них рынки) и рассматривают ее как страховочную меру, которая позволяет держаться на расстоянии от неизбежного в противном случае экономического давления России. Тем не менее, некоторые украинские промышленники (в первую очередь в машиностроении), которые испытывают серьезную зависимость от российского сбыта, выступают против этой идеи.

В качестве заключения хотелось бы в очередной раз подчеркнуть, что связанные с политическим подъемом России риски для украинской экономики говорят скорее о переплетении унаследованных со времен Советского Союза (и не реформировавшимся с тех пор) производственных сетей, а не собственно говоря о "колонизации". Если экономическое влияние России (оно, кстати, почти не поддается количественному определению) будут и дальше пытаться использовать как инструмент политического диалога, его усиление в украинском газовом секторе будет иметь целый ряд серьезных последствий. Украинская задолженность (как государства, так и предприятий) также можно считать слабой стороной страны. Кроме того, уязвимость регулирующих экономические и торговые отношения институтов (суды, антимонопольные комитеты, комиссии по выдаче лицензий и т.д.) перед коррупцией и стремлением заполучить как можно больше клиентов облегчает манипуляцию ими с политическими или меркантильными целями.