Фото: Корреспондент
Атомный туризм пробуждает сильную жажду, пишет The Independent
В прекрасном Котсуолде воздух напоен весной. Поляны в лесах покрыты ковром колокольчиков, а на сочных лугах резвятся ягнята. К сожаленью, я знаю об этом только из телефонных разговоров с домом, так как эти выходные провожу в Чернобыле, пишет Дом Джоли в британской The Independent.
Каждый год примерно 5000 человек садятся в прекрасном Киеве -украинской столице - на микроавтобусы и едут в зону отчуждения. Это тридцатикилометровая полоса вокруг четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС им. В. И. Ленина, на котором 26 апреля произошел взрыв, накрывший Европу радиоактивным облаком.
Я тогда учился в школе и до сих пор помню, как телеведущие показывали на картах Европы направление ветра и продвижение пугающего "облака". Некоторые учителя стали носить маски, пресса была переполнена грозными предсказаниями.
Звучит знакомо, не правда ли? Как и свиной грипп, чернобыльская радиация была невидимым врагом, который держал население в страхе одним своим неощутимым присутствием. Из зоны отчуждения вокруг Чернобыля были навсегда эвакуированы 140 000 человек. Официальные данные о 2 000 погибших не отражают огромный уровень смертности от рака и других заболеваний в дальнейшем.
Как и свиной грипп, чернобыльская радиация была невидимым врагом, который держал население в страхе одним своим неощутимым присутствием.
Если бы не невероятно опасная операция с участием пожарных, солдат и мобилизованных саперов, в реакторе произошел бы второй, куда более страшный взрыв, после которого обширные пространства в Восточной Европе сделались бы непригодными к обитанию. Так что помимо невидимого врага в этой истории были и оставшиеся почти невидимыми герои.
Сейчас большинство специалистов считает, что посетители Чернобыля получают меньшую дозу радиации, чем авиапассажиры во время дальнего перелета. Только вот украинских военных об этом, видимо, забыли предупредить. Нас без конца сканировали счетчиками Гейгера и тщательно проверяли наши паспорта и прочие документы. Наконец, мы прорываемся во внутреннюю десятикилометровую зону и идем прямо к бетонному саркофагу, скрывающему реактор. Изначально это была временная мера, рассчитанная на 20 лет.
Между тем, прошло уже 22 года, так что мы не стали на него долго любоваться. К тому же, это было не слишком увлекательное зрелище, да и счетчик Гейгера у нашего гида пищал слишком уж яростно. Мы, конечно, не знали, не было ли это подстроено просто для того, чтобы пощекотать туристам нервы, однако предпочли быстро удалиться.
Это жутковатое место - разросшийся город-призрак, "капсула времени" с кусочком Советского Союза восьмидесятых годов внутри.
Гораздо необычнее выглядит город Припять, расположенный всего в миле от реактора, из которого были эвакуированы 50 000 жителей. Однако это произошло лишь через три дня после взрыва, и до тех пор никто им ничего не сообщал. Это жутковатое место - разросшийся город-призрак, "капсула времени" с кусочком Советского Союза восьмидесятых годов внутри.
Сильнее всего за живое задевает школа с учебниками, все еще лежащими на поломанных партах. На разбитом деревянном полу спортзала валяются сдувшиеся баскетбольные мячи. На одной из стен висят плакаты, объясняющие ученикам, что делать в случае ядерного удара с Запада.
Всего за неделю до аварии в школе проходили масштабные учения по гражданской обороне: дети учились надевать противогазы и прятаться в бомбоубежищах, не зная, что их настоящий враг спокойно расположился всего лишь в миле от них, и на нем работают многие из их собственных родителей.
На одной из стен висят плакаты, объясняющие ученикам, что делать в случае ядерного удара с Запада.
С чувством опустошения, мы направились в Чернобыль обедать. Этот город расположен примерно в 10 километрах и в нем разрешено постоянно находиться некоторым ключевым работникам на время вахты. Надо отметить, что удалившись от реактора, мы почувствовали настоящее облегчение.
Все мы вымыли руки с, пожалуй, чрезмерной тщательностью, прежде чем опустить их в хитроумный агрегат, который наш гид назвал "дозиометром". На нем загорелся зеленый огонек - это значило, что мы чисты. Что бы случилось, если бы загорелся красный, нам объяснять никто не стал. Мы и не спрашивали, думая уже только об обеде и пиве: атомный туризм пробуждает сильную жажду.