Лидер легендарной рок-группы Машина времени Андрей Макаревич в интервью Дмитрию Громову в № 37 журнала Корреспондент от 21 сентября 2012 года, - о нынешней России, поиске внешнего врага в Украине и о том, почему русских не любят за рубежом
Прилетевший в Киев Андрей Макаревич в общении со СМИ в
точности придерживался ритма своей знаменитой песни Поворот. Эксклюзивные
интервью из апартаментов пятизвездочного Премьер-палаца были перенесены в
гримерку за сценой на Майдане и ужаты во времени.
Макаревич общался с журналистами по принципу “кто не успел -
тот опоздал”. Повезло в этом случае только одному Корреспонденту, который
оказался первым и успел. На вопросы вошедших следом представителей телеканалов
легенда рока отвечать отказался.
Идиотов у нас много - примерно полстраны
На благотворительном концерте, который Машина времени дала
15 сентября на Майдане Незалежности, в блюзовом ритме раскачивались огоньки
смартфонов, пишущих видео и снимающих фото. Старые рокеры - это уходящая
натура, которую нужно торопиться запечатлеть.
58-летний Макаревич - как его называют, дедушка русского
рока, в свое время ставший обличителем общества марионеток, - и сегодня
остается на гребне политической волны. Теперь его лексика изменилась - стала
более жесткой.
Разговор с Макаревичем получился политическим, до музыки
дело не дошло.
- Политический и
социальный кризис в России разделил ваших коллег по цеху на два типа. Первые -
те, кто ушел в астрал, абстрагировался, стал “иметь эту власть в виду”, как
выразился Борис Гребенщиков. Это такие, как сам БГ и лидер группы Звуки Му Петр
Мамонов. Вторые встали в жесткую оппозицию к власти, наследуя бунтарский дух
русского рока, - Юрий Шевчук, а также Василий Шумов, фронтмен группы Центр…
- Есть еще и третьи, которые вполне лояльны к власти.
- А к какому лагерю вы себя относите?
- Ни к какому. Я вообще очень не люблю лагерей. Я всю жизнь
был сам по себе и решаю проблемы по мере их поступления. Если мне не нравится
то, что делает власть, я об этом говорю. Если мне завтра понравится то, что она
сделает, я об этом тоже скажу. Потому что профессиональный оппозиционер - это
еще хуже, чем профессиональный патриот. И то и другое отвратительно.
- Может ли художник идти на контакт с властью, стремиться к
взаимовыгодным отношениям с ней или тогда он перестает быть художником? Должен
ли настоящий творец всегда быть в оппозиции к власти?
- Я не думаю, что здесь должны быть какие-то правила.
Художник должен быть художником, и больше он никому ничего не должен. Если он
художник, то дальше его личное дело - дружить с властью, быть против нее, не замечать
ее. Вообще, мне кажется, это целиком зависит от того, что в данный момент
делает власть. Если она делает что-то противное представлениям художника о том,
какой должна быть власть или какой должна быть жизнь, то он должен об этом
говорить. Или он может общаться с музыкой сфер - это его личное дело. Никто
никому ничего не должен в этой ситуации.
- Не так давно вы написали открытое письмо Владимиру Путину,
в котором обращали его внимание на то, что коррупция в целом и откаты в
частности достигли в России небывалых масштабов. Какой реакции вы ожидали от
президента? [Ответом Путина на это письмо была краткая ремарка в СМИ. Ее смысл
сводился к тому, что в коррупции в равной степени с чиновниками виновны и
бизнесмены: мол, они дают взятки и тем самым поощряют мздоимство.]
- Это была отговорка в чистом виде. Вообще же я никакого
ответа не ожидал. Я испытал внутреннюю потребность ему об этом [о коррупции]
сообщить - от себя лично. Я бы себя нехорошо чувствовал, если бы этого не
сделал.
- Вы получили удовлетворение?
- Да, мне стало легче.
- Считаете ли, что сегодняшней рок-музыке по-прежнему
свойственна роль мессианства, как в 1980-1990-е годы? У вас есть преемники?
- Зачем они мне? То, что имею я, я все равно никому не
передам. Человек с гитарой перестал быть мессией лет десять, может, 15 назад.
Потому что прошло это время. Ничто не бывает вечным. Эта эпоха кончилась, и к
этому надо относиться нормально.
- Ваше отношение к делу Pussy Riot? Считаете ли, что оно
раскололо российское общество и создало отрицательный имидж стране?
- Расколом общества занимается прежде всего наша власть, к
сожалению. И довольно профессионально. И меня это очень печалит. Расколотым
обществом управлять проще. Используется любой повод, чтобы общество расколоть.
- Что вы думаете о сегодняшних отношениях церкви и
государства в России и Украине? Какими, по-вашему, они должны быть?
- Мне не нравится, что церковь превращается в политический
департамент власти. Это ужасно. Этот поиск каких-то внешних врагов все время…
- Масоны, антиглобалисты, госдеп США…
- Это старая песня, рассчитанная на идиотов. И, к сожалению,
идиотов у нас много - примерно полстраны.
- Вы же сами сказали в одном из интервью, что население в
России “не удалось” и причины российских бед оно должно искать в самих себе…
- Причины всегда нужно искать в самих себе.
- Съездив на Олимпиаду в Лондон, вы написали в блоге, что
убедились там лишний раз: русских не любят за границей, а вот, мол, при
президенте СССР Михаиле Горбачеве любили. В чем причины той любви и нынешней
нелюбви?
- Изменилась наша политика. Я считаю, что она грубая и
довольно агрессивная, что она совершенно не направлена на то, чтобы к нам лучше
относились. За что нас любить?
- В чем, по-вашему, причины широко распространенной
украинофобии в России и такой же русофобии в Украине уже даже не на
политическом, а на каком-то физиологическом уровне?
- До тех пор, пока власти будут на этом играть, это будет
падать на благодатную почву. Причем это бывает, я ощущаю, больше у вас, чем у
нас. Поиск внешнего врага вам так же нужен, как и нашим [правителям].
- Сторонником какой политической силы вы являетесь сегодня?
- Никакой. Я, к сожалению, не вижу политической силы,
которая могла бы реально что-то изменить в нашей стране.
- Вы говорили, что не встречаетесь и не общаетесь с
представителями власти. Как же ваша встреча с Дмитрием Медведевым? [В 2010 году
Макаревич предложил действующему тогда президенту РФ встретиться с ним и
другими известными музыкантами в рок-кафе, где они обсуждали не только музыку.]
- Ну, была нормальная неформальная встреча с интеллигентным,
достаточно молодым человеком.
- Вы сказали, что на митинги протеста не ходите, потому что
не верите, что подобными действиями решаются какие-то проблемы.
- Пару раз ходил, и опять же в тот момент, когда испытывал
внутреннюю необходимость там оказаться. Один раз это была Прогулка писателей [акция
протеста московских литераторов против задержания оппозиционеров во время
“бессрочных гуляний”, устроенных в знак протеста против действий полиции в ходе
митинга на Болотной площади 6 мая 2012 года]. Второй раз это было сразу после 6
мая, когда совершенно ни за что повязали огромное количество людей. И всякий
раз это имело причину, скажем так.
- А какими методами, если не этим, решаются проблемы общества?
- Не знаю. Во всяком случае не революционными. Я не знаю ни
одной революции в истории человечества, после которой стало бы лучше.
- Оппозиционный
российский политик Григорий Явлинский недавно сказал: чтобы Россия (и то же
можно сказать об Украине) вышла из затяжного постсоветского кризиса, нужны две
простые вещи - прекратить врать и воровать…
- Совершенно верно. Но это, к сожалению, нереально. Было бы
очень здорово, если бы завтра все прекратилось, но этого не произойдет, и я не
знаю, как этого добиться. Я не ворую и не вру, и что от этого изменилось?
- У вас есть любимая страна, в которой вам комфортно бывать
и где вы хотели бы жить?
- Я мог бы жить где угодно, но начинать что-то делать в
другой стране было бы несколько поздновато. Я уже не настолько молод, чтобы
раствориться в другой культуре, в другой среде. А жить я могу где угодно, любая
страна - Израиль, Америка, Уганда.
***
Этот материал опубликован в №37 журнала Корреспондент от 21 сентября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.