Виктор Медведчук дал интервью журналу Корреспондент.
Тема обмена пленными в последнее время стала едва ли не самой резонансной в украинских СМИ. Общество хочет знать правду - как проходит переговорный процесс, какие сложности возникают, почему, несмотря на достигнутые в Минске договоренности, не удалось обменять пленных в формате всех на всех.
О подводных камнях переговорного процесса, и о проблемах, связанных с освобождением пленных, в интервью Корреспонденту рассказал лидер Украинского выбора Виктор Медведчук, пишет Дмитрий Москаленко в №15 издания от 17 апреля 2015 года.
— Вы уже несколько месяцев участвуете в процессе обмена пленными, но до сих пор хранили молчание — не давали СМИ ни интервью, ни даже комментариев. Почему?
— Причин несколько. Во-первых, я уже раньше говорил: переговорный процесс ― как хрупкий лёд. Любое неосторожное слово, комментарий, политическая оценка могут свести на нет работу многих недель, если не месяцев. Особенно если речь идёт о жизни людей. Во-вторых, сегодня немало политиков, которые откровенно пиарятся на темах помощи АТО, беженцам, обмена пленными. Я считаю это неприемлемым и недопустимым. Это моя принципиальная позиция.
— Но большинство переговорщиков открыто рассказывают не только об успехах, но и о проблемах. Разве общественность не должна знать о том, как идут переговоры?
— Думаю, это как раз тот случай, когда важен результат, а не процесс. Любая утечка информации крайне опасна. Сегодня появилось много, как вы сказали, переговорщиков - среди них политики, волонтёры... Эта тема стала благодатной для многих: кто-то зарабатывает политические дивиденды, кто-то наращивает рейтинг, кто-то открыто на этом делает деньги. К сожалению, и это не редкость. Как только данные о попавших в плен и пропавших без вести оказываются в открытом доступе, всегда находятся желающие заработать на «освобождении». Не редкость, когда аферисты требуют деньги за помощь в освобождении тех, кого уже давно нет в живых. К сожалению, есть немало людей, которые готовы зарабатывать на слезах, горе, крови.
— Есть ли официальные данные о количестве пленных и без вести пропавших?
399 человек находятся в плену, из них 240 военнослужащих, 1.450 считаются без вести пропавшими
— Да, есть. 399 человек находятся в плену, из них 240 военнослужащих, 1.450 считаются без вести пропавшими. Но эти цифры могут меняться. Ежедневно ведётся кропотливая работа - мы уточняем данные, занимаемся поисками людей, обмениваемся списками.
— Представители «ДНР» и «ЛНР» заявляли о том, что переговоры по обмену пленными ведутся только с вами; ни Рубан, ни Тандит, ни Будик никакого отношения к переговорному процессу не имеют. Это так?
— Как спецпредставитель по гуманитарным вопросам в рамках трёхсторонней контактной группы по урегулированию ситуации на востоке Украины (в состав этой группы входят представители ОБСЕ, Украины и России) переговоры об освобождении пленных непосредственно с руководителями и представителями «ЛНР» и «ДНР» веду я. Ни с Рубаном, ни с Будиком, ни с Тандитом я не знаком и никогда не общался, об их деятельности знаю только из прессы. По личному опыту могу сказать одно: вопрос обмена пленными должен решаться напрямую. В таком режиме мы и работаем. Совместно с руководством Службы безопасности Украины я занимаюсь организацией обменов со второй половины декабря прошлого года, за это время мы освободили из плена 321 военнослужащего ВСУ, Нацгвардии.
— Кто непосредственно занимается обменом пленными с украинской стороны?
— Руководство СБУ в лице первого заместителя Василия Грицака и заместителя Виталия Яловенко и я как спецпредставитель по гуманитарным вопросам. Свою деятельность я полностью координирую с ними.
— Вы говорите об освобождении из плена 321 человека. Но я знаю, что ещё в мае благодаря вам были освобождены из плена волынский журналист Сергей Шаповал и многие другие. Правда, об этом СМИ почти не писали, и вы тоже об этом не рассказывали.
— Я вам уже сказал своё мнение: это не тема для пиара. Придёт время — я расскажу более подробно об этой деятельности.
— Какой принцип обмена вы считаете более приемлемым - всех на всех или паритетный?
— Принцип всех на всех заложен в минских соглашениях. Я считаю, что его и нужно придерживаться.
— Как вы относитесь к единичным обменам?
— Положительно. Сегодня необходимо использовать все шансы, любые возможности для освобождения пленных.
— В последнее время в СМИ появилась информация о том, что обмен пленными стопорится по вине «ДНР» и «ЛНР». Если не ошибаюсь, он должен был состояться не позднее чем на пятый день после отвода вооружений.
— Да, пункт 6 Комплекса мер по выполнению минских соглашений предусматривает освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа всех на всех не позднее чем на пятый день после отвода вооружений. Но сторонам конфликта ещё предстоит выполнить это условие. Зафиксировать, что вооружение отведено, может только ОБСЕ. На сегодняшний день официального заявления представителей ОБСЕ о том, что это сделано, не было. Более того, 12 апреля заместитель главы специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг заявил, что отвод тяжёлых вооружений до сих пор не завершён, причём вооружения калибром свыше 100 мм используют обе стороны конфликта. Поэтому перекладывать всю ответственность на одну из сторон или заявлять, что кто-то конкретно препятствует обмену, по меньшей мере некорректно. Объективные сложности есть с обеих сторон.
— Каковы основные проблемы в процессе освобождения-обмена?
— Самая серьёзная — в том, что лица, которые сегодня удерживаются в Украине, проходят по уголовным делам и им предъявлены обвинения следственными органами или их дела находятся на рассмотрении в суде. Прежде чем дать разрешение на обмен, украинская сторона должна прекратить уголовные дела в отношении представителей «ДНР» и «ЛНР», подлежащих обмену (для освобождения таких лиц необходимо решение следственных органов, прокуратуры, судов). А этого не всегда удается добиться. Есть десятки случаев, когда суды и органы прокуратуры отказываются прекращать дела и освобождать из-под ареста таких людей. А в «ДНР» и «ЛНР» настаивают на их освобождении и согласны менять пленных только на них и ни на кого больше.
— Хорошо, а какой выход из ситуации?
— Выход один — выполнение минских соглашений. В Комплексе мер есть пункт 5, который предусматривает помилование и амнистию путём введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины.
— Этот пункт Украина не выполнила?
— Нет, не выполнила. Более того, изменения, которые 17 марта ВР внесла (якобы во исполнение минских соглашений) в статью 10 Закона Украины Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей, по сути, перечеркнули все компромиссные для обеих сторон положения закона. В частности, потеряла силу статья 3 закона о недопущении уголовного преследования, привлечения к уголовной, административной ответственности и наказания лиц — участников событий на территории Донецкой, Луганской областей.
Другими словами, недавние решения ВР, в том числе (об этом тоже надо говорить) и о признании отдельных районов, городов, посёлков и сёл Донецкой и Луганской областей временно оккупированными территориями, в разы усложнили процесс и поиска, и освобождения пленных. К сожалению, депутаты, принимая такие решения, не удосужились подумать об их последствиях как для мирных граждан, которые находятся на территории «ДНР» и «ЛНР», так и для украинских военнослужащих, оказавшихся в плену.
— Вы считаете, что Украина не выполняет минские соглашения в полном объёме?
— Это очевидный факт. Закон об амнистии не принят, действие Закона Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей приостановлено, финансовая и социально-экономическая блокада не снята, переговоры о проведении местных выборов не ведутся, но вместо этого депутаты принимают решение об оккупированных территориях. Такие действия власти только усиливают противостояние между Киевом и Донбассом. И главное, сегодня речь идёт не просто о минских соглашениях, а о невыполнении резолюции СБ ООН, а это уже международно-правовой акт. И это касается как Киева, так и «ДНР» и «ЛНР».
— Но вы все равно будете продолжать работу по обмену пленными?
— Да. Кроме того, Украинский выбор начинает программу по поиску без вести пропавших. Сегодня надо, чтобы кто-то занимался этим на территории «ЛНР» и «ДНР». Эту крайне нужную работу за нас никто не выполнит. Сегодня сотни семей пребывают в неведении - что с их близкими, какова их судьба. Кто-то ещё верит, что они вернутся, кто-то потерял последнюю надежду. Знаете, когда удается вернуть родным человека, которого они уже не ожидали увидеть, понимаешь: все трудности и испытания того стоили. Главное не опускать руки. Надежда должна оставаться всегда.
Следующие этапы программы — организация обмена информацией, переговоры. Этим будут заниматься представители Украинского выбора на территории «ДНР» и «ЛНР».
— А разве Украинский выбор работает на территории «ДНР» и «ЛНР»?
— Да, а почему это вас удивляет? Разве это не украинская территория, разве там живут не граждане Украины? Украинский выбор всегда выступал и выступает за сохранение территориальной целостности страны. Помните правильный и красивый лозунг Єдина країна — Единая страна? Проблема в том, что он так и остался всего лишь лозунгом. «Партия войны», которая ещё сильна, делит украинских граждан на своих и чужих. А это недопустимо, если мы хотим остановить раскол Украины и избежать распада страны.
— Как проходит обмен пленными? Единственное, что попадает в СМИ, — это фото или видео, сделанные непосредственно во время обмена.
— Это непрерывный и крайне сложный процесс. Мне постоянно приходится ездить на переговоры в Донецк и Луганск, встречаться с руководителями и представителями «ДНР» и «ЛНР», договариваться по каждому конкретному человеку. Собственно, это только подготовительный этап работы. В день обмена необходимо собрать пленных, сверить списки. И только после этого мы все вместе направляемся на блокпост Украина ― «ЛНР» или Украина ― «ДНР», где на нейтральной территории непосредственно и проходит обмен пленных на тех, кто удерживается в Украине и доставляется туда СБУ.
— Есть ли в списках на обмен Надежда Савченко? Вы занимаетесь этим вопросом?
— Да, занимаюсь.
— С кем вы ведёте переговоры по этому вопросу?
— И по Надежде Савченко, и по Николаю Карпюку я веду переговоры непосредственно с теми, от кого зависит их освобождение.
— Говорят, что вы попадали под обстрелы, ходили по заминированным дорогам. Это даже показывали по ТВ: впереди вас шли саперы с миноискателями и служебными собаками. Расскажите подробнее.
— (Смеётся.) Если я расскажу подробности, меня Оксана [Марченко, жена, известная телеведущая] больше туда не пустит. Ну а если серьёзно, то мы все прекрасно понимаем: необходимо приложить все усилия, чтобы освободить пленных. Я могу это делать, это в моих силах. Поэтому и делаю.
— Советник главы СБУ Маркиян Лубкивский заявлял, что вы являетесь «гарантией того, что договорённости о взаимной передаче пленных будут соблюдены». Вы можете подтвердить, что переговорный процесс по обмену пленными не сорван?
— Переговорный процесс не сорван. Несмотря на все трудности и политические заявления, переговоры продолжаются. К сожалению, украинские политики своими необдуманными действиями серьёзно все усложнили. Но у нас есть цель ― освободить всех пленных, найти без вести пропавших, и мы к ней последовательно идём.
***
Этот материал опубликован в №15 журнала Корреспондент от 17 апреля 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.