Монастырский покой влечет бизнесменов, моделей и людей, переживших личные драмы. За последние несколько лет многотысячную армию украинских монахов пополнили более тысячи новоприбывших
В цеху свечного заводика Киево-Печерской Лавры в разгар рабочего дня стоит аромат меда. В несложный агрегат загружаются большие "головы" воска. "Лучшего из лучших со всей Украины", — уверяет иеродиакон Самуил, руководящий производством. Из другого конца машины очень скоро выходят лаврские свечи. Это своего рода брендовый продукт, которым здесь гордятся. Уверяют, правда, что делают их исключительно для внутренних потребностей Лавры.
Кроме этого заводика, в главном монастыре Украины (по мнению многих, и всея Руси) имеются пасека, фруктовый сад с виноградником, просфорня (пекарня, где делают просфоры — пресные булочки, используемые в богослужении), иконописная и швейная мастерские. Последняя, кстати, обшивает еще и духовенство из России, Беларуси и Молдовы — здешний крой пользуется популярностью.
Все работы по монастырю — послушания — выполняют монахи, иноки, послушники и трудники, олицетворяющие собой четыре ступени восхождения к монашеству. Всего 104 человека, больше — 300 человек — только в Почаевской Лавре в Тернопольской области. Но Киево-Печерская Лавра – это целый организм, и такому количеству ее монастырских насельников не справиться с насущными проблемами. Им помогают еще с три сотни мирян — водители, работники типографии, продавщицы иконных лавок.
Основное занятие самих монахов — богослужения. На проводимые ими ежедневные литургии в трех храмах Лавры приходит от 40 до 140 верующих мирян, не считая многочисленного потока паломников. В лучшие дореволюционные времена в Лавре насчитывалось тысячи монахов. Свою новую историю после открытия в 1988 году монастырь начинал едва ли с десятка насельников. С 2001-го количество православных монахов в Украине выросло более чем на 1 тыс. чел., достигнув почти 4,6 тыс. и открылось 73 монастыря — львиная доля в Украинской Православной Церкви (Московского Патриархата), к которой и относится Лавра.
"Есть из чего выбрать [желающим принять постриг]", — констатирует отец Пантелеймон, благочинный (главный администратор) Лавры. Большинство принявших монашество в Лавре — люди зрелые (средний возраст братии 40-45 лет). Среди них те, у кого не сложилась семейная жизнь в миру, и вполне благополучные люди, и даже успешные бизнесмены. Всех, по словам отца Пантелеймона, объединяет одно: у них "не было [в прошлой жизни] единения духа, души и тела".
Жизнь по уставу
Ровно в 12 часов дня монахи Киево-Печерской Лавры сходятся на обедню. За тремя длинными столами в просторной лаврской трапезной рассаживаются по старшинству — монахи, послушники и трудники. Отдельно сидят те, кто на диете по причине нездоровья.
Помолившись, приступают к трапезе - чем Бог послал. А Бог в этот день послал постный овощной супчик, салат из капусты и редиски, жареную картошку, рыбу в кляре и компот. Словом, никаких излишеств, как и положено по уставу монашеской жизни.
В кельях запрещены телевизор, компьютер и прочая техника, связывающая с миром. Правда, убедиться в этом Корреспондент не смог — благословения на посещение келий журналистам не дали. "Это личная жизнь", — объяснил отец Пантелеймон. Впрочем, и без этого было видно, что лаврские монахи не отгорожены от цивилизации монастырскими стенами. Где этого требует послушание, используются служебные компьютеры. В порядке вещей — мобильные телефоны, причем не самых дешевых моделей.
Новости мирской жизни можно узнать из прессы, которой в достатке в духовной семинарии и академии. От потока информации в столичном монастыре не спрячешься. По словам иеродиакона Мефодия, знакомые миряне приходят и рассказывают. Но и монахи часто бывают как по служебным, так и по личным делам в городе.
Отца Варлаама, который еще несколько минут назад беседовал с Корреспондентом, облаченный в рясу, теперь не узнать — джинсы, куртка и мобильник, выводящий современную мелодию, а не церковный перезвон. Монах, очень похожий на российскую кинозвезду Владимира Машкова, только с бородой и, судя по манере разговора, с машковским же темпераментом, собрался выйти в город по личной надобности.
"У меня хобби — фотография. Иногда что-то напечатать нужно", — объясняет он. В таких случаях, говорит отец Варлаам, он переодевается в гражданское: "Чтобы к себе внимание не привлекать — дабы люди не глазели лишний раз".
Отец Варлаам относится к высшему, третьему звену управления Лаврой. Его должность — эконом (по-мирскому завхоз), поэтому он может свободно покидать пределы обители по мере необходимости. Младшим по сану, например, послушникам на это требуется благословение старших.
Лаврский эконом замечает, что монастырская система похожа на армейскую. "Они близки и взаимодополняли друг друга в течение веков, — говорит он. — Ведь монашество — это воинство Христово. Есть свои командиры, иерархия, знаки отличия".
Возглавляет Лавру Блаженнейший Митрополит Владимир, священный архимандрит, он же — глава Украинской Православной Церкви (Московского Патриархата). Управляет монастырем наместник архиепископ Павел вместе с Духовным Собором (аналогом Верховной Рады или Кабмина), куда входят благочинный, казначей, эконом, блюстители ближних и дальних пещер, ризничий (отвечает за облачение и богослужебную утварь) и другие.
Далее следуют монахи, возглавляющие или руководящие богослужениями и различными производствами в сане священников или дьяконов. В миру у них были самые разные занятия и профессии, которые пригодились в монастырской жизни.
"Среди преподобных [лаврских святых, чьи мощи покоятся в пещерах] были люди разного сословия — князья, воины, врачи, — рассказывает отец Пантелеймон. — Так и сегодня в монастырь приходят люди с разными талантами и способностями".
Так, например, один из самых чтимых паломниками святой преподобный Агапит, чьи мощи, по их мнению, обладают исцеляющей силой, был при жизни врачом, а его тезка — нынешний насельник Лавры архимандрит Агапит — лаврский сантехник.
И все же самая тяжелая физическая работа возложена на послушников. Усердием в послушании, то есть в порученном деле, испытывается их готовность принять монашество. Официально испытательный срок — не менее пяти лет, но может быть и меньше, если духовные отцы увидят его самоотверженное служение Богу.
"С улицы в Лавру не примут, — уверяет благочинный.— Человек должен жить церковной жизнью — регулярно посещать богослужения, соблюдать каноны, руководствоваться проповедями и наставлениями своего духовника".
По мнению отца Варлаама, который в Лавре уже 20 лет, ценз для приема на послушание и тем более в монашество стал сегодня гораздо более суровым. "У меня испытательного срока почти и не было: через несколько недель послушания постригли, — вспоминает он. — Тогда [в 1988 году] не было практически монахов, поэтому весь этот процесс быстро происходил. Лавре нужны были кадры — срочно причем: некому было ни служить, ни дела хозяйские вести".
Дауншифтеры Христовы
27-летний возраст иеродиакона Мефодия с трудом угадывается за его длинной густой бородой. Молодой человек довольно высокого роста до того, как принять монашество, работал моделью в столице — демонстрировал одежду на подиуме и снимался в рекламе.
Говорить о прошлом ему нелегко — монах делает большие паузы и с трудом подбирает слова. Мол, было это давно (в Лавре он уже семь лет) и вспомнить все сложно, особенно если это оставлено и оставлено решительно. "Я бросил эту деятельность, потому что она, мягко говоря, не полезна для души. Для большинства людей, — объясняет Мефодий свой выбор. — Конечно, есть люди талантливые, но они исключение в этом бизнесе".
Тему подхватывает иеродиакон Самуил, заведующий производством свечей, у которого до принятия монашества был торговый бизнес. "Успешным человеком считается тот, например, у кого есть надежные бизнес, жена, семья, — рассуждает он, — но ведь надежного сейчас ничего нет".
Что стало с бизнесом Самуила, который предпочел бы называть себя в прошлой жизни по старорусской традиции "купцом", он не рассказывает. Непрозрачно намекает, что раздал все родственникам перед тем, как уйти в монастырь.
"Внутренний голос призвал [принять постриг], — говорит Самуил. — Когда работаешь, но в душе нет мира, спокойствия, кажется, что не туда попал — и ты все равно что-то ищешь".
Искания 68-летнего монаха Лазаря, иконописца Лавры, по его словам, начались, когда он работал во Львове на закрытом военном заводе художником-конструктором бюро эстетики. Бывший выпускник львовской "художки" параллельно посещал Почаевскую Лавру, где монахи благословили его на писание икон.
Тогда сам он понял, что хочет в их мир. "Я советскую власть с детства не любил, у нас была религиозная семья и очень дружная", — вспоминает он.
24-летний послушник Павел пошел в монастырь за компанию со старшим братом. "Но сейчас, к сожалению, он ушел из монастыря — живет и работает в городе, — говорит послушник. — Усомнился, что с его мировоззрением он потянет на монашество". Мол, воздерживаться от общения с женским полом ему было тяжело, и появились планы построить карьеру в миру.
Совсем иные причины отказаться от пострига у бывшего послушника Лавры Василия Волги, ныне лидера украинской партии Союза Левых Сил. Известный политик, по его словам, религией интересовался глубоко, проштудировал массу духовной литературы
Наставником политика был тогдашний ректор духовной академии Лавры священник Александр Кубелиус — личность в новой истории обители легендарная. "В бурные [19]90-е в церковь сильно стали вмешиваться политики, и он пытался противостоять этому. Тогда раскольнические процессы начались, и его убрали оттуда", — рассказывает Волга.
В 27 лет Волга продал свой бизнес и с головой ушел в духовную сферу, но неожиданно наставник не благословил его на принятие пострига. "Василий, я вижу и чувствую: из тебя сделают бизнесмена от религии, — передает политик слова Кубелиуса. — И у тебя внутри будет конфликт: ты будешь стремиться максимально служить и идти на чистоту, и при этом будешь понимать, что принимаешь участие в политических и бизнес-схемах внутрицерковного характера".
По словам Волги, он убедился в справедливости этих слов, хорошенько все проанализировав. Политик твердо убежден, что церковь так же "гоняется за харизматичными фигурами", к которым он себя причисляет, как и политические силы. "Это, к сожалению, необходимо для официальной церкви: харизматичные фигуры создают движение, приносят деньги в приходы", — объясняет он.
Киево-Печерской Лавре средства сегодня особенно нужны: много расходов на реставрацию — необходима и позолота, и роспись, и кирпич, и цемент, и асфальт, и коммуникации. По словам благочинного Пантелеймона, Лавра — хозрасчетная организация: что производит, тем и живет. Но все же основная статья дохода монастыря — пожертвования, ни сумм которых, ни фамилий меценатов здесь не называют.
"И государство выделяет бюджетные средства, через Минкульт, но для этого нужны очень большие усилия, — замечает благочинный. — Владыка Павел долго убеждает Кабмин, договаривается, объясняя, что это пойдет на благо".
О том, что придется решать финансовые вопросы или зарабатывать для монастыря деньги, те, кто решается стать монахом, не задумывается. По мнению киевского психолога Юрия Калашникова, монашество — это стремление уйти вообще от реальной жизни, в которой слишком много забот — развиваться, делать карьеру и обеспечивать семью.
Однако психолог утверждает, что монашество, бесспорно, лучший способ эскапизма по сравнению с другими — алкоголем, наркотиками и суицидом. В монастыре человек находит цель в жизни и ответы на экзистенциальные вопросы. Кроме того, там есть система и определенность — это гораздо комфортнее для души.
"И число таких людей [уходящих в монастыри] будет расти, если будет продолжаться политика государства, которая основана на том, что выживает сильнейший", — резюмирует Калашников.
Правда, и уйдя от мирских проблем, лаврские монахи хорошо осведомлены о ситуации в украинской политике, но предпочитают с прессой эту тему не обсуждать. "Мне больно за нашу державу. За нашу Русь, которую разделили еще в средние века, — проводит историческую параллель иконописец Лазарь. — Сегодняшнюю политику не воспринимаю — хочется забиться куда-то в нору и не видеть всего этого".
Это расследование было опубликовано в № 21 журнала Корреспондент от 7 июня 2008 года