Закон о "гей-пропаганде" в России: линия раскола

Законопроект, запрещающий "пропаганду гомосексуализма", был принят в первом чтении российским парламентом. И хотя документ должен пройти еще несколько стадий, прежде чем станет законом, он уже вызывает яростные споры.

"Я лично не знаю гомосексуалистов, но я видел их по телевизору и на площади 20 января в Воронеже", - говорит Евгений Мазепин, юрист и лидер сетевой организации "Отдельный дивизион" в Воронеже, городе-миллионнике, расположенном в пятистах километрах от Москвы.

Значительную часть своего свободного и рабочего времени он посвящает поддержке законопроекта, за который в нижней палате российского парламента в первом чтении проголосовали 338 депутатов, против был только один.

В морозный январский день Мазепин помог собрать толпу людей – около 1500 человек, чтобы они вышли на Площадь революции в Воронеже и выразили свое презрение нескольким протестующим против закона. Протестующих 14 человек - некоторые из них гомосексуалы, некоторые гетеросексуалы.

"Гомосексуальная пропаганда - это целенаправленное и бесконтрольное распространение информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних", - говорит Мазепин.

Он уверен, что подобная пропаганда "сформирует искаженное представление о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений".

Мазепин полагает, что "типичный гомосексуалист проводит в праздности свое время”, не работает и живет, как правило, "на какие-то непонятные заработки в сфере каких-то арт-шоу".

"Пропагандируя жестокость"

С подобной точкой зрения, которая в России довольно распространена, приходится спорить геям, таким, например, как 23-летний Павел Лебедев из Воронежа.

Лебедев был организатором протеста в Воронеже. На фотографиях, сделанных 20 января, видно, как его сбивают с ног и избивают.

"Я пришел туда, чтобы объяснить, что этот закон нарушает права человека и что тысячи людей потеряют право голоса в результате этого", - говорит он.

"Власти пропагандируют жестокость. Закон подразумевает, что некоторые люди - второго сорта, и их заставляют заткнуться и не показываться на глаза".

Лебедев утверждает, что он по натуре совсем не лидер; худощавый, застенчивый, со сбивчивой речью – он и не производит впечатление такого.

Он говорит, что всегда знал, что он гей, но пытался это блокировать: "Была жуткая депрессия, мысли о суициде были. Пытался подстроиться, не хотел расстраивать маму, своих родителей. А сейчас жалею, что не признался своему брату и своему отцу. Жалею, что врал им, а они не понимали, что со мной происходит. Сейчас их уже нет".

"Информации никакой не было. Помню, был ребенком, спросил про Бориса Моисеева у мамы - и она сказала что-то такое неприятное, грязное, и, наверное, с того момента я понял, что все мои переживания они не должны знать", - добавляет он.

Лебедев не считает, что российское общество целиком нетерпимо к геям: "Наше общество гомофобно от недостатка информации. А теперь я выхожу на протесты, потому что мне жалко этих людей".

"Когда меня избили, мне было страшно, я дрожал. В глазах стояли слезы. Но сейчас я не могу молчать".

Тайное усыновление

В сегодняшней России Лебедеву приходится бороться с весомой общественной позицией.

В обществе, которое имеет сравнительно небольшую традицию открытой дискриминации людей по сексуальной ориентации (по крайней мере, в публичной сфере), усиливаются настроения, которые подаются как "защита традиционных ценностей".

Ведущие политики, выступая в СМИ, с готовностью приравнивают гомосексуальность к педофилии. Призывы защитить семью встречают горячее одобрение со стороны православной церкви, а теории о том, что западная Европа заражает Россию чужеродными ей либеральными идеями, охотно подхватываются патриотически настроенной общественностью.

Василий (имя изменено) весьма ощущает ту опасность, которую общественное мнение представляет для него. Мужчина-гей, за 40, он заключил фиктивный брак и шесть лет назад переехал в деревню, расположенную вдали от больших населенных пунктов, чтобы иметь возможность усыновить и вырастить сына.

Сегодня он живет со своим партнером и 10-летним сыном, который демонстрирует хорошую успеваемость в местной школе.

По словам Василия, ни мальчик, ни соседи не знают о реальных отношениях в их семье.

Он говорит, что не хочет рассказывать сыну, чтобы тот по своей наивности не начал об этом всем говорить.

"Мы привыкли хранить секреты", - рассказывает Василий, понижая голос, несмотря на то, что дает интервью на кухне своего собственного дома.

"Что происходит между мной и моим партнером – это наше частное дело. Нас никто не беспокоит. И если сейчас все это откроется - ребенка заберут сразу. Сразу! То есть не будут разговаривать или где-то что-то решать, что-то думать. Мнение ребенка вообще не будет учитываться. Заберут ребенка, и нам отсюда уезжать сразу же надо будет. Бросать все, искать какие-то средства, чтобы где-то жить в другом месте".

"Духовная болезнь"

Самопровозглашенный защитник публичной морали Евгений Мазепин, возможно, не обрадовался бы, если бы узнал, какой образ жизни ведет Василий.

"На демонстрации мы несли плакаты "Мама папа - хорошо, папа-папа - плохо". Это означает, что в Воронеже живут горожане, которых попытка других свой грех, свою глубокую духовную болезнь выставить напоказ не оставляет равнодушными", - говорит Мазепин.

Возможно, он даже не удивился бы, если бы узнал, что его попытки остановить протестную демонстрацию в Воронеже невольно привели к началу еще одних отношений между гей-партнерами.

Дима и Ярослав увидели адреса и фото друг друга на сайте в интернете, который был создан, чтобы назвать геев по именам и пристыдить их. Ребятам понравилось то, что они увидели.

Теперь они живут вместе – к ужасу некоторых соседей – в маленьком городке Грязи. В конечном итоге, говорят они, в их планах - пожениться.

"Я уверен, как все благоразумные люди, гомофобы будут рады за нас", - говорит Дима с иронией в голосе.

Источник: Русская служба Би-би-си, Пол Хенли