Война между Россией и Украиной идет не только на поле боя. Битва идет и между двумя экономиками, и чем сильнее украинская, тем быстрее победа.
Советник Президента Украины Олег Устенко в интервью Корреспонденту рассказал о тяжелых месяцах войны для украинской экономики. Он уверен, что после победы Украина отстроится, а экономика будет расти невиданными до этого темпами.
- Олег, очертите, пожалуйста, общее состояние украинской экономики: в чем наши главные проблемы, есть ли положительные сдвиги?
- Понятно, что во время войны не может быть нормального состояния экономики. Украина вряд ли исключение. Когда началась полномасштабная военная агрессия России против Украины, кроме того, что убивали наше гражданское население, повреждали нашу инфраструктуру, еще и уничтожали наши предприятия. На своем пике примерно 50% наших предприятий либо не могли работать, либо частично были разрушены, либо часть из них работала не полный рабочий день или неделю. В соответствии с этим можно ожидать, что будет значительный экономический спад. В конце концов, мы можем констатировать, что в течение этого года украинская экономика упадет примерно на треть. Это самое большое падение, которое вообще происходило во времена нашей новейшей экономической истории. Начиная с обретения независимости у нас не было такого масштабного падения. Даже в 1990-е годы: там было кумулятивное падение гораздо больше, чем сейчас, но если говорить о падении за год, то нынешнее падение больнее всего. Если говорить по секторам экономики, это и промышленность, и сельское хозяйство, и сектор услуг.
Если говорить о падении такого масштаба, то на его фоне есть дополнительные отрицательные результаты и для остальных экономических показателей, таких как поступления в государственный бюджет. Падение экономики означает и то, что будут сокращаться поступления в государственный бюджет. Когда уменьшаются доходы в государственный бюджет, следующей частью в этой цепочке будет необходимость резкого изменения государственных расходов. Учитывая это, – и было сделано правильно, – было резкое сокращение расходов. Где можно было, то их просто убавили или свели почти к нулю. Оставили только две большие статьи: первая – это все, что касается нашей безопасности и обороны, и эти расходы увеличили, вторая – все, что касается социальной сферы, все эти расходы оставили почти неизменными.
И даже при этом раскладе остался большой дефицит бюджета, и он за эти месяцы достаточно быстро увеличивался. У нас был запас прочности, который позволил нормально пройти самые кровавые первые недели войны, в феврале и марте. А уже в апреле дефицит бюджета показал, что он существует, он весом и нужно искать возможности покрытия этого дефицита. Не так много этих возможностей у нас было, потому что когда идет война, то ограничиваются возможности выходить на внешние рынки по заимствованию капитала. Этих возможностей просто не существует, и в этом случае единственное, каким образом можно было финансировать дефицит государственного бюджета – это обратиться к нашим союзникам и получить от них помощь. Союзники это понимали тоже, и вот почему весной этого года на первой большой встрече "большой семерки" уже после того, как началась агрессия против Украины, канцлер Германии Олаф Шольц в своих открытых ремарках заявил о том, что Украину нужно поддерживать по всем направлениям, в том числе и финансовом, и дефицит бюджета, возникший вследствие российской агрессии против Украины, должен перекрыться с помощью союзников. После этого начались подобные заявления со стороны лидеров других стран. Кстати, со стороны Вашингтона такие заявления начались еще до встречи G7. И после этого для Украины одна угроза была нейтрализована – за счет союзников, которые дали Украине возможность выстоять, с точки зрения бюджета и бюджетной дисциплины, исполнение государственного бюджета.
– Какие вызовы получила украинская экономика?
- Надо отдать должное, что все экономические институты, работавшие и работающие в Украине, реагировали быстро и более чем адекватно на возникающие вызовы и угрозы. Скажем, если мы говорим о Национальном банке Украины, то от таких вроде бы маленьких, вроде бы мелочей, которые были введены уже в первые часы после начала бомбардировок нашей территории россиянами, был большой эффект. Функционировала банковская система, работали банкоматы, магазины продолжали принимать банковские карты. Были бомбардировки, большие перемещения населения и войск – в те времена огромных вызовов ездили по всей стране банковские машины и завозили наличные и по банкоматам, и по банкам. Это было важно для того, чтобы система продолжала работать, и она выстояла.
К тому же, золотовалютные резервы страны к началу войны были на уровне более 25 миллиардов долларов. Это перекрывало более трех месяцев нашего критического импорта. Также были приняты два значимых решения, которые уберегли систему от краха. В первую очередь это – фиксирование курса и создание группы критических импортеров. Критические импортеры, связанные в первую очередь с поставкой военного оборудования, получили фиксированный курс, по которому проводили все расчеты. Все остальные пользовались курсом, который в то время был на рынке. Это дало возможность сохранить наши золотовалютные резервы. Без этих мер был бы материализован риск резкого сокращения золотовалютных резервов и с этого могла начаться глобальная девальвация гривны. Второе важное решение – НБУ увеличил учетную ставку. Это означало, что ситуация с инфляцией находится под тщательным контролем.
- Какая инфляция у Украины по состоянию на сейчас?
Сейчас идет дискуссия по вопросу о том, что делать с такой высокой инфляцией. По факту, у нас уровень инфляции к концу этого года составит около 30%. Надо понимать, что когда речь идет об уровне инфляции, то это усредненный показатель. Он разный для разных слоев населения. Но конечно, инфляция будет для всех, и в среднем по стране она составит около 30% в этом году. Понятно, что по отдельным видам продуктов она будет гораздо больше, если речь идет о продуктах питания, но инфляция будет меньше по непродуктовым товарам.
Есть много причин, почему инфляция так высока. Надо не забывать, что высокий уровень инфляции вообще в мире. Если посмотреть на крупнейшие экономики мира, то там инфляция на уровне около 10%, если речь идет о ЕС и США. Есть страны, в которых инфляция намного больше, в частности в Турции, где по результатам этого года она будет на уровне более 70%. Украина – это открытая экономика и частично мы эту инфляцию импортируем себе. Когда растут цены на мировом рынке, они растут и у нас, особенно если речь идет о наших товарах, производимых и продаваемых на мировом рынке, или товарах, которые мы закупаем для наших собственных нужд.
С другой стороны, не стоит забывать, что, когда враг уничтожал нашу инфраструктуру, он также уничтожает традиционные цепочки, которыми мы пользовались. Плюс стоимость топлива росла достаточно быстро, если сравнить цены в довоенное время и сейчас, то разница очень заметна. Топливо – это один из важных компонентов, влияющий на себестоимость продукции, ибо в любой продукции часть себестоимости – это транспортные расходы. Мало того, что логистические цепочки стали более продолжительными, да еще и топливо подорожало – и получается, что себестоимость продукции увеличивается. Эти факторы также являются драйверами инфляционного давления, которое мы ощущаем.
Также произошла девальвация гривны. Сравните тот курсовой уровень, который был до войны и сейчас – заметная разница. То есть, девальвация гривны – это тоже источник инфляции.
– Вы говорили о международной помощи. Кто из стран является нашим самым крупным "донором"?
- Есть два важных фактора. Первый – это объем помощи вообще, который мы получили. Второй – сроки, в которые мы получаем помощь. Наши расходы идут постоянно, и дефицит бюджета возникает постоянно, каждый месяц, каждый день. Для нас важно, чтобы экономика, государственные публичные финансы продолжали работать. И потому очень важно, когда мы получаем эту помощь. Что это значит на практике? Когда Министерство финансов рассчитывает государственный бюджет с расчетом на международную помощь в какой-то месяц определенного числа, то именно в эту дату он должен получить помощь. Потому что, если он ее не получит, это значит, что у него будет так называемый кассовый разрыв. То есть, он должен сделать какие-то определенные платежи, а денег на это нет. И это тоже нарушает стабильность финансовой системы. Поэтому очень важен как объем финансовой помощи, так и своевременность.
Если говорить об индивидуальных странах, то очень ожидаемо, что крупнейший союзник Украины в плане финансовой поддержки – это Соединенные Штаты Америки. От США по состоянию на середину ноября мы получили почти 10 миллиардов долларов прямой финансовой поддержки для нашего государственного бюджета. Надо отдать США должное: мы получали эти средства вовремя.
Большая помощь в плане государственного бюджета поступала и от ЕС, как институции. Но что касается ЕС, то суммы средств мы от них получали, но не всегда вовремя. Это была проблема, но сейчас уже прозвучали заявления от главы государства Владимира Зеленского, что мы ожидаем дополнительные 2,5 миллиарда в этом месяце.
Кроме того, мы получали средства от многих стран как членов ЕС, так и других. Это кроме того, что поступала всеобщая помощь. Там разные цифры, скажем около 1,5 миллиарда евро от Германии. В то же время мы получили несколько десятков миллионов долларов от таких стран, как, скажем, Албания. То есть, поддержка Украины достаточно широка. Страна помогает, хотя может быть не в состоянии помогать финансово в таких объемах как Германия, Великобритания. Кстати, очень помогает Великобритания, мы уже получили от этой страны около 600 миллионов долларов. Помогают многие. У всех есть понимание, что эти проблемы не связаны в Украине с ошибками или просчетами в экономической политике. Эти проблемы исключительно связаны с последствиями российской агрессии против Украины.
Тоже правда, что мы получаем помощь от международных финансовых институтов. Это и Международный валютный фонд, и Всемирный банк, и Европейский банк реконструкции и развития. То есть многие институции нам помогают.
– Есть ли потенциальные риски при поступлении помощи со стороны наших западных партнеров, например, изменение политического климата? Недавно шли дискуссии о том, что после выборов в США для Украины уменьшат объем помощи…
- Есть разные каналы помощи, в том числе военная. Но мы сейчас говорим о помощи по отношению к государственному бюджету. Если мы говорим о странах всего мира, без спецификации в отдельной стране, то первое, что нужно помнить: все понимают, что возникающие с нашим бюджетом проблемы это проблемы, связанные с агрессией. Это не проблема нашей экономической политики. Мы и так сократили все наши расходы там, где это можно, но все равно остаемся в зоне дефицита. Для понимания: весь дефицит бюджета, который мы прогнозировали на этот год, - должен быть на уровне 7 миллиардов долларов. Это в год. А по факту мы получили в результате этой агрессии по отдельным месяцам дефицит в 5 миллиардов в месяц. И все понимают, от чего у нас возникла финансовая проблема.
Второе, на что следует обратить внимание, это все, кто нам помогает, граждане этих стран поддерживают Украину. Уровень поддержки нашего государства по миру (даже по самым пессимистическим оценкам) не менее 70%+. То есть большинство налогоплательщиков, большинство граждан поддерживают нас. Кстати, уровень поддержки 70%+ есть и в Германии, хотя иногда можно услышать, что уровень поддержки недостаточен. Нет, как мы видим, это не так.
Третий фактор, и если речь идет о специфических странах, то в Соединенных Штатах Америки уровень поддержки Украины среди населения очень высок. У нас есть поддержка со стороны двух партий, поэтому считать, что у нас есть какая-то зона риска – я бы так не говорил.
Более того, мы полностью открыты и демонстрируем почти в онлайн-режиме, откуда средства мы получаем для государственного бюджета и куда мы их тратим. То есть уровень контроля за государственным бюджетом очень и очень высок. Мы это понимали, и Министерство финансов реагировало очень быстро, просто понимая необходимость полной транспарентности в использовании средств госбюджета, что повысилось в разы с начала этой великой войны. Мы понимаем, что партнерам нужно знать, откуда деньги ушли и куда они были направлены. То есть, я не вижу рисков для нашего финансирования.
– Недавно вы сказали, что Украина непременно получит 18 миллиардов евро от ЕС в следующем году, помесячно это 1,5 млрд, уже есть соответствующий график. На что именно пойдут эти средства?
– Мы говорили по поводу того, как падала наша экономика в течение этого года. Мы ожидаем, что она упадет на треть. На следующий год мы ожидаем, что ситуация немного улучшится. Это произойдет за счет нескольких факторов. С одной стороны, мы освободили часть наших территорий, там заработали предприятия. С другой стороны, часть предприятий, находившихся под постоянным обстрелом врага, была перемещена на территории, не находящиеся в зоне постоянных боевых действий. Особенно, если речь идет о наших предприятиях, которые были перемещены на запад страны. Также есть много случаев, когда предприятия перенесли в центр Украины, например, из Харьковщины на Полтавщину. Есть определенная адаптация бизнеса к этим сложным условиям. И от этого мы ожидаем, что в следующем году экономика Украины покажет хоть и незначительный, но все же рост. Есть прогноз, который заложен в государственный бюджет о росте украинской экономики на 3-4%. Это незначительно – после такого падения, – но все же рост. Если у тебя есть экономический рост, значит улучшение ситуации с государственным бюджетом. И есть прогноз, что в следующем году дефицит государственного бюджета по месяцам уже не будет 5 млрд долларов, как в этом году, а будет примерно на уровне 3,5 млрд долларов в месяц. Это все равно очень высокие показатели, но меньше по сравнению с нынешним годом.
За весь год это означает, что общий уровень дефицита бюджета, который должен быть перекрыт снаружи нашими союзниками, составляет 38 миллиардов долларов. Из этих 38 миллиардов 18 – это средства, которые Украина сможет получить от Европейского союза. Сейчас невозможно сказать, на какие программы пойдут эти средства, ни сейчас, ни потом. Потому что это дефицит государственного бюджета. То есть средства, идущие на покрытие дефицита государственного бюджета, они вообще позволяют экономике функционировать. Они позволяют финансировать, например, социальную сферу, программ, касающихся финансирования дефицита Пенсионного фонда. Когда эти средства зайдут, будут использованы на все нужды, которые есть в государственном бюджете. Они перекрывают дефицит госбюджета. И это главное.
- Сейчас ведутся дискуссии о том, что средства – кредитные, и трудно будет их отдавать…
– Если речь идет о текущем 2022 году, то мы получали средства в госбюджет и в виде грантов, и в виде кредитного ресурса. Конечно, для нас более привлекательным вариантом является получение средств в виде грантов. Грант можно использовать, но средства не нужно возвращать и по нему не нужно платить проценты, в отличие от кредитного ресурса. Когда ты берешь деньги взаймы, то нужно платить и проценты, и возвращать деньги.
На следующий год ситуация складывается таким образом, что наш долг будет составлять примерно столько же, сколько наш внутренний валовой продукт. Это называется соотношение долга к ВВП, и у нас этот показатель составит около 100%. Это будет составлять около 150 миллиардов долларов. Но первое, на что бы я обратил внимание, что такое соотношение возникло не только потому, что мы брали взаймы в этом году и будем брать взаймы в следующем. Это возникло в первую очередь потому, что в этом году у нас было резкое сокращение ВВП. В 2021 году наш ВВП составил 200 млрд долларов. Если бы наша экономика не уменьшалась в течение текущего года, а оставалась на том уровне, что в 2021 году, то соотношение долга к ВВП было бы не 100%, а на уровне 75%. То есть, в абсолютных цифрах долг увеличивается, но и ВВП – уменьшается.
Но я не стал бы говорить, что это очень угрожающий фактор. Есть много стран, в которых соотношение долга к ВВП более угрожающее. Это, например, Япония, соотношение 250%, США – 150%. По Европе этот показатель колеблется в пределах от 60 до почти 180%. Такие соотношения существуют в мире, и в нашем случае я бы не очень переживал эту проблему именно сейчас. Сейчас самое главное – как можно скорее одержать нашу победу. А уже потом решать проблемы, связанные с долгом.
Все проблемы, связанные с долгом – их можно решить. К примеру, после победы наша экономика будет расти очень быстрыми темпами. В таком случае мы сможем очень быстро рассчитаться по долгу, возникшему в результате войны. Во-вторых, мы получим компенсацию за действия, которые совершила Российская Федерация на территории нашей страны. Они должны нам уже сейчас примерно 700 миллиардов долларов за тот прямой ущерб, который мы имеем в Украине в результате российской агрессии. Если добавить туда еще и косвенные убытки, тогда общая сумма будет равна примерно 1 триллиону долларов. Уже арестовано 350 млрд долларов золотовалютных резервов Центробанка РФ. Уже идентифицировано и попадет под арест примерно 150 миллиардов долларов средств так называемой российской номенклатуры. Их тоже перечислят на нужды Украины. То есть, есть сумма примерно в 500 миллиардов, и, если будет необходимость, часть ее можно будет использовать для погашения того долга, который есть у Украины.
В заключение Украина является кандидатом в члены ЕС, и здесь открывается ряд программ финансовой поддержки для страны-кандидата в члены ЕС. Да и то, что мы берем сейчас взаймы, берется под минимальные проценты. То есть это не проблема, не имеющая решения.
- В общем, о сотрудничестве Украины с МВФ: насколько оно для нас критично - по состоянию на сейчас? Какие новости в этой области?
– Мы всегда сохраняли отношения с МВФ. Даже когда началась война, то были постоянные технические консультации, в первую очередь со стороны НБУ. Также правда, что те вызовы, которые у нас есть по отношению к нашей экономической ситуации, они уникальны, и нет такого опыта у МВФ, чтобы говорить, что у них есть достаточная экспертиза для оценки развития нашей ситуации. У них есть общие знания по поводу экономической ситуации в Украине, и мы их постоянно информируем по этому поводу. Отработало уже две миссии по открытию возможной новой программы для Украины. Я не могу комментировать эту ситуацию, только могу сказать, что там есть активные положительные сдвиги. Мы ожидаем, что новая программа с МВФ будет открыта для Украины. Это тоже будет означать дополнительную помощь Украине в этот сложный период времени. В послевоенный период мы сможем говорить о других программах, связанных с развитием страны.
Пока у нас деловые стабильные отношения с МВФ. Например, недавно президент Зеленский провел телефонный разговор с директором-распорядителем МВФ Кристиной Георгиевой. То есть важный месседж: Украина поддерживается по всем возможным направлениям. И МВФ является одним из направлений, по которым в Украине идет поддержка, в дополнение к ЕС, США.
- Что касается послевоенного восстановления Украины: какими могут быть механизмы этого процесса, его сроки и какие основные направления?
– В послевоенное время Украина может и будет показывать высокие темпы экономического роста. Я считаю, что мы должны ориентироваться на темпы экономического роста около 15% в год. Это значительный процент, но это можно и нужно будет показывать после того, как были разрушения в экономике в период войны. Экономический рост будет поддерживаться с помощью нескольких факторов. В первую очередь, будет расти покупательная способность граждан. От этого есть дополнительные стимулы для развития экономики.
Второй фактор – это дополнительные государственные расходы, которые будут направлены на стимулирование экономики. Средства, направленные на восстановление инфраструктуры, это и дополнительные рабочие места, дополнительный стимул для строительства, для строительной отрасли. Когда будут восстанавливаться предприятия, появятся не только новые рабочие места, но и дополнительный импульс для развития экономики.
Также появятся возможности для инвестиций. Страна является кандидатом в члены ЕС, у нас есть программа действий, связанная с вступлением в Европейский союз. В плане экономики — это действия, направленные на улучшение инвестиционного климата. Это касается того, на что сетовали отечественные и зарубежные инвесторы: нам нужна защита прав собственности, качественная судебная система, уменьшение административных барьеров для ведения бизнеса. Это все в повестке дня для страны, которая присоединяется к ЕС. Украина не исключение, то есть у нас есть эта повестка дня, которая даст возможность для улучшений. И это касается не только вступления в ЕС, это то, что нам нужно сделать для себя, чтобы улучшить инвестиционный климат. Сейчас многие инвесторы говорят о том, что по окончании войны для них пребывание в Украине даже не вопрос, они не могут себе позволить не быть в Украине. Но это зов души, а нам нужно создать такие условия, чтобы инвестор остался, а предприятия продолжили работу. Если адаптировать свое законодательство под европейское, то есть возможность получить много инвесторов, а это новые рабочие места и дополнительные возможности для экономического роста.
Рост около 15% в год означает, что примерно за 2 года мы дойдем до довоенного уровня. И тоже правда, что мы восстанавливаем все и будем это делать на качественно новом уровне. Даже если мы говорим об экономике послевоенного времени – то это экономика более качественная, технологичная, энергоэффективная, более независимая во всех пониманиях этого слова. Какой смысл создавать предприятие, которое использовало старые технологии? Уже на том месте нужно строить предприятие по новым технологиям. Есть ли необходимость восстанавливать "хрущевку"? Или вместо нее нужно строить современное энергоэффективное жилье? То есть мы получим современную экономику, построенную по последнему слову технологий. Кроме того, Украина есть и будет на слуху у всех инвесторов. Тоже правда, что Украина будет быстро двигаться в сторону Европейского союза и имеет все шансы быстро стать членом ЕС. Это означает много возможностей, открывающихся перед страной. Да, мы находимся в туннеле, но свет в конце этого туннеля уже близок. У Украины сейчас не просто есть эти возможности, она реализует эти возможности. Даже не смотря на идущую войну.
Валерия Шипуля